Корабль Рима - [75]

Из соображений секретности капитанам галер просто приказали готовиться к походу. Никаких подробностей им не сообщили — и не сообщат, пока флот не выйдет в открытое море. Они знали только, что на суда загружен двухдневный запас продовольствия. В этом не было ничего необычного — боевые корабли всегда имели недельный запас провианта, — однако новый флот впервые брал на борт припасы. Прежде экипажи питались в каструме. Если они возвращаются в Фьюмичино, то зачем нужен провиант?

Со своего наблюдательного пункта Аттик не мог определить точное положение и курс головного судна, затерявшегося в строю других галер, но подумал, что через несколько минут они должны повернуть на север, к Фьюмичино. Флот перестроился и, сменив курс, двинулся в новом направлении. Аттик не верил своим глазам.

* * *

— Поворот на юг! — приказал Сципион, когда «Марс» покинул гавань Остии.

Фульфидий передал приказ команде и повернулся, желая убедиться, что остальные суда повторяют его маневр.

— Курс на юг, как приказано, консул.

Сципион кивнул, не отрывая взгляда от следовавшего за ними флота. Сердце его наполнялось гордостью.

— Курс на Эоловы острова, капитан, — приказал он, покидая кормовую палубу.

Фульфидий задумался над последним распоряжением консула. Эоловы острова. Вражеская территория. Всего час назад он развлекался, стоя на главной палубе «Аквилы» и наблюдая за первыми неловкими попытками Четвертого легиона освоить приемы абордажа. Теперь, когда флот направлялся во враждебные воды, Фульфидий предпочел бы не видеть занятий легионеров. Капитан не сомневался, что со временем солдаты научатся сражаться на море, но если флот повстречается с врагом в этом походе, необходимого времени у них уже не будет. Фульфидий понял, что при столкновении с карфагенянами их единственный путь к спасению — развернуться и бежать.

* * *

Гай Дуилий мерил шагами все четыре стороны атриума в своем городском доме, борясь с сумбуром мыслей и тщетно пытаясь найти способ вновь склонить чашу весов в свою сторону. Если первым раундом считать его победу в сенате, а вторым — триумфальное прибытие Сципиона в Остию, то теперь начался третий раунд, в котором Сципион уверенно идет к победе. Дуилий проклинал всю систему власти, что сдерживала его, ту самую систему, которой он много раз искусно манипулировал в прошлом, но которая теперь оказалась такой неподатливой.

Сенат вряд ли отменит решение Сципиона отправить флот к Липаре, и даже если Дуилию удастся устроить дебаты, Сципион все равно прибудет на остров, освободит его жителей, оставит там гарнизон и триумфально вернется в Рим еще до того, как сенаторы приступят к голосованию.

Дуилий раздумывал, не присоединиться ли к флоту, хотя прекрасно понимал, что в должности заместителя командующего и без поддержки сената он подвергнется унижениям со стороны Сципиона, который отправит его командовать арьергардом или разведкой. В любом случае никакого сражения не предполагается, и в этих обстоятельствах Дуилий не сможет настоять на своем желании быть в авангарде любой акции. Вышагивая по атриуму, младший консул проклинал непостоянство Фортуны, богини судьбы.

* * *

— Один час, Димадис. — Раздражение Крона усилилось из-за вынужденного заточения в доме сенатора. — Понял? Один час, а потом ты извиняешься и уходишь. Скажешь римлянам, что мы отбываем на рассвете.

Димадис кивнул, не доверяя своему голосу. Одного часа более чем достаточно. То, что он хочет сообщить Лонгусу, потребует лишь нескольких минут.

— И запомни, — прибавил Крон, — никому ни слова, особенно сенатору. Ты ошибаешься, если считаешь себя в безопасности, когда меня нет рядом. Если мы не вернемся, твою семью убьют.

Димадис молча вышел из комнаты, оставив карфагенянина одного, и направился в атриум. Советник изо всех сил старался идти уверенно, боясь, что если он оглянется, то увидит Крона, следящего за каждым его движением. Войдя в столовую, Димадис увидел Лонгуса, который — как того требовали обычаи — уже ждал гостя. Советник заставил себя улыбнуться, и хозяин ответил на улыбку, хотя на его лице осталось удивление явным дискомфортом Димадиса. Садясь, советник повернулся к арке, которая вела в его комнату, и задержал взгляд на проходе, пытаясь понять, не следит ли за ним Крон.

— Надеюсь, ты остался доволен покоями для гостей, — непринужденно заметил Лонгус.

Димадис резко повернулся к нему; его лицо превратилось в маску страха.

— Мне грозит смертельная опасность, Лонгус! — воскликнул он.

— Это смешно, Димадис. — Лонгус был удивлен и обижен. — Возьми себя в руки. В моем доме ты в безопасности. Кроме твоей охраны у меня здесь двадцать человек. В моем присутствии тебя никто не тронет.

Пока сенатор говорил, Димадис неотрывно смотрел на дверь, но как только Лонгус умолк, снова повернулся к нему.

— Я боюсь собственной охраны, — объяснил он. — Это не мои люди, а карфагеняне.

Лонгус буквально лишился дара речи, пытаясь осмыслить услышанное.

— Но откуда?..

— Меня прислал сюда адмирал карфагенян, человек по имени Гиско. Мне приказано сообщить сенату, что Липара хочет перейти на сторону Рима.

Димадис говорил тихо, опасаясь появления Крона.