Корабль и другие истории - [16]
Расскажи мне обо мне, я ничего о себе не знаю, сказала ведьма. Но поклонник ее, студент-медик, стеснялся. Да и слов не мог подобрать. В самом деле, как это именовать: очарованием или сучьим притяжением из арсенала матушки-Природы? искренностью или языческой грубостью? полнотой жизни или полным разором? Конечно, что красиво, то красиво, кудри вразнос, брови вразлет, губы карминные карамельного вкуса. Но до прекрасного-то семь верст до небес, а до уродства и гримасы рукой подать. Селезенкой чувствовал студент, что не очень-то она хороша, но если он скажет ей об этом, он будет еще хуже. Пойдем на дискотеку, ты так классно танцуешь, сказал студент.
По-каковски это «рабад» — предместье? восточное некое словечко; что такое арба, ты знаешь. А как успокаивающий травный сбор по-латыни, знаешь? Арбата рамината. Арбата — это трава. Так вот, слухи, дорогой ходят, что по ночам на Арбате на месте старого колымажного двора призрак того двора весь снытью да осотом поросший встает, и на том колымажном дворе под привиденьями карет орды в запрещенную подкаретную игру карточную играют, доиграть не могут. Что такое «орд»? это призрак по-вологодски. Нет, Ордынка ни при чем, ордынка — овчинка казачья. Весело у вас в златоглавой, и мираж неплох: колымажный двор; а у нас-то зимний мираж страсть какой: Ледяной Дом! и лилипуты промерзшие в заиндевелой парче тоненько так плачут.
Бедный критик слишком долго писал критические статьи про фантастику и совершенно ее возненавидел. Стал сочинять он про фантастику разоблачительное исследование, назвал ее мифом демифологизированной эпохи, религией для атеистов (сначала он хотел написать «воинствующих атеистов», но с удивлением заметил, что после «воинствующий» рука его незамедлительно выводила «невежда», и ему пришлось остаться без эпитета), областью деятельности для писателей и читателей, лишенных мира чувств и обладающих лишь войной ощущений, инвалидизированной литературой для инвалидов, которым большая литература не по зубам, суррогатом, итээровской игрой для апологетов технократии и технологии. Далее обозвал он фантастику видом наркобизнеса, в коем слиты воедино наркоман, наркотик и торговец дурью; и добавил в пылу полемики, что видит в фантастике сходство с рок-культурою, при этом слово «культура» употребляется с тем же оттенком, что и в микробиологическом жаргоне («культура бактерий»). Под конец совсем он разошелся и стал шпарить стилем. «Когда старая шлюха Ф., — писал он, — всё еще разыгрывающая молоденькую валютную, окачурится, что, кроме пластмассовых цветов, уместно будет возложить на ее кубистический гроб? Гайку? компьютерную ленту из туалета КБ? заводной апельсин? Что ж поделаешь, любители НФ, фэны, киберпанки духа, почитатели фэнтези и мыльных опер! утрите слезы! перекинулась, лярва. Читайте «Буратино». Разделавшись с фантастикой, критик пригорюнился и, выходя на кухню курить, уронил пачку газет на домового. — Ну, смотри у меня, злобный язычник, ужо тебе! — закричал домовой, выбираясь из-под газет. — Я не язычник — сказал критик приосаниваясь, — а представитель передовой мысли. — Если я у тебя живу, — сказал домовой, ретируясь, — значит, ты язычник; а какой же ты представитель передовой мысли, если во-первых, лаешься, а, во-вторых, пошлые листки стопками на голову высшего существа кидаешь?
Мыслили дивизионами. Одиночество переносили плохо. Все время вступали в организации. Говорили: мы считаем. Писали коллективные бумаги. Даже думали на «мы», всё время мыкали. Исподволь, исподволь превращались, в час по чайной ложке. В конце концов превратились в плесень, в огромную колонию плесени, с размахом, в целую рощу; долго в нее потом биологов из ВИРа на экскурсии водили.
Поселилась на Гражданке беженка, старая ведьма из Молдавии, помаленьку гадала, врачевала, на пустырях и известных перелесках остатних травы собирала, а осенью с неизвестной целью собирала листья, мешками таскала домой. Она любила рассказывать своей клиентуре про своего дедушку, тоже беженца, белого колдуна, то есть чародея по части белой магии. — Мой дедушка, — рассказывала она, — говорил: если кто-то сделал злое дело, и ты видел это, никому об этом не рассказывай. Ты распространишь зло.
Солнце, подпитываемое энергетикой времени. Солнце, бегущее к свету: древнеиндийская свастика. Символ черной религии Бонпо, свастика навыворот (обратное время?), на которую нагляделся весь мир во время Второй мировой. Трупы тибетцев с косами в гитлеровских мундирах в Берлине сорок пятого года. Еще в тридцатые годы (если не в двадцатые) Рерих, которого не пустили на порог черных монастырей Тибета, сказал: «Бонпо распространяется в мире».
Встретились животное и птица. Животное и говорит: — А я басню написало. — Про кого? — спрашивает птица. — Про Михалкова и Иванова, — отвечает животное. — Ну и дурло, — говорит птица, для чего только тебя грамоте учили, оно несчастное.
Встретились животное и животное. Животное и говорит: — А я басню написало. — Про кого? — спрашивает животное. — Про Михалкова и Иванова, — отвечает животное. — А чем писало? — спрашивает животное. — Пером, — отвечает животное. — Всё птиц жрешь? — говорит животное. — Говорило я тебе: прекрати, гадость. Вот гадость и вышла.
Особенность и своеобразие поэзии ленинградки Натальи Галкиной — тяготение к философско-фантастическим сюжетам, нередким в современной прозе, но не совсем обычным в поэзии. Ей удаются эти сюжеты, в них затрагиваются существенные вопросы бытия и передается ощущение загадочности жизни, бесконечной перевоплощаемости ее вечных основ. Интересна языковая ткань ее поэзии, широко вобравшей современную разговорную речь, высокую книжность и фольклорную стихию. © Издательство «Советский писатель», 1989 г.
Наталья Галкина, автор одиннадцати поэтических и четырех прозаических сборников, в своеобразном творчестве которой реальность и фантасмагория образуют единый мир, давно снискала любовь широкого круга читателей. В состав книги входят: «Ошибки рыб» — «Повествование в историях», маленький роман «Пишите письма» и новые рассказы. © Галкина Н., текст, 2008 © Ковенчук Г., обложка, 2008 © Раппопорт А., фото, 2008.
История петербургских интеллигентов, выехавших накануне Октябрьского переворота на дачи в Келломяки — нынешнее Комарово — и отсеченных от России неожиданно возникшей границей. Все, что им остается, — это сохранять в своей маленькой колонии заповедник русской жизни, смытой в небытие большевистским потопом. Вилла Рено, где обитают «вечные дачники», — это русский Ноев ковчег, плывущий вне времени и пространства, из одной эпохи в другую. Опубликованный в 2003 году в журнале «Нева» роман «Вилла Рено» стал финалистом премии «Русский Букер».
Роман «Покровитель птиц» петербурженки Натальи Галкиной (автора шести прозаических и четырнадцати поэтических книг) — своеобразное жизнеописание композитора Бориса Клюзнера. В романе об удивительной его музыке и о нем самом говорят Вениамин Баснер, Владимир Британишский, Валерий Гаврилин, Геннадий Гор, Даниил Гранин, Софья Губайдулина, Георгий Краснов-Лапин, Сергей Слонимский, Борис Тищенко, Константин Учитель, Джабраил Хаупа, Елена Чегурова, Нина Чечулина. В тексте переплетаются нити документальной прозы, фэнтези, магического реализма; на улицах Петербурга встречаются вымышленные персонажи и известные люди; струят воды свои Волга детства героя, Фонтанка с каналом Грибоедова дней юности, стиксы военных лет (через которые наводил переправы и мосты строительный клюзнеровский штрафбат), ручьи Комарова, скрытые реки.
В состав двенадцатого поэтического сборника петербургского автора Натальи Галкиной входят новые стихи, поэма «Дом», переводы и своеобразное «избранное» из одиннадцати книг («Горожанка», «Зал ожидания», «Оккервиль», «Голос из хора», «Милый и дорогая», «Святки», «Погода на вчера», «Мингер», «Скрытые реки», «Открытка из Хлынова» и «Рыцарь на роликах»).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман о хирургах и хирургии. О работе, стремлениях и своем месте. Том единственном, где ты свой. Или своя. Даже, если это забытая богом деревня в Сомали. Нигде больше ты уже не сможешь найти себя. И сказать: — Я — военно-полевой хирург. Или: — Это — мой дом.
Да выйдет Афродита из волн морских. Рожденная из крови и семени Урана, восстанет из белой пены. И пойдет по этому миру в поисках любви. Любви среди людей…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.