Корабельная слободка - [107]

Николка вертел головой, словно она была у него на шарнире. Он долго высматривал, нет ли тут еще солдат, кроме этого, который охотился за блохами. Но, думал Николка, были б еще солдаты, были бы еще и лошади, помимо той, которая паслась невдалеке, переходя с места на место, припадая на одну ногу — должно быть, на ту, к которой привязан был повод. Решив так, Николка вытянулся из подполья весь.

Чем было взять этого охотника за блохами? Если бы у Николки был с собой хотя перочинный нож… Николка пожалел даже, что так опрометчиво подарил бабушке Елене медное кадило. Оружие самое подходящее. Подкрасться сзади, раскачать на цепочках и — рраз! — обрушить эту тяжесть на голову блохолову. Впрочем, Николка тут же отверг эту мысль. Во-первых, где все же теперь кадило? Ползи за ним в подполье, когда обстановка складывается так, что нужно действовать безотлагательно. А кроме того, кадило можно было считать оружием, производящим слишком много шуму: крышка стучит, цепи бренчат…

Не зная еще точно, на что он решится, Николка стал подползать к костру, однако так, чтобы подобраться к блохолову сзади. Николка полз… С каждой минутой ближе костер, еще ближе… Лошадь по ту сторону ложбинки подняла голову и, навострив уши, заржала. Николка остановился, огляделся и увидел на земле, вправо от себя, какой-то чурбан. Находка была кстати. Прихватив ее, Николка пополз дальше и снова остановился, распластавшись на земле. Блохолов откинулся от своей сорочки и, подобрав сучок, стал им чесать себе спину. Николка был теперь так близко, что даже разглядел у блохолова шрам на спине и рыжие волосы на лопатках, густые, как у сеттера.

Блохолов, почесав себе спину левой рукой, взял сучок в правую, но сразу выронил его и хлопнул ладонью по сорочке. Он склонился над ней всем корпусом: должно быть, редкий по величине экземпляр блошиного царства попался ему… Блохолов ничего другого не видел, ничего не слышал… А Николка тем временем выпрямился, наметился, напружился и с чурбаном в вытянутых руках упал на блохолова.

Чурбан, как и рассчитал Николка, обрушился блохолову прямо на затылок. Что-то шмякнуло при этом, что-то хрипнуло и сразу затихло. Снова заржала лошадь, а блохолов так и остался склоненным над своей сорочкой.

Подхватив с земли карабин и палаш, Николка отбежал с ними к часовне. Он остановился там на минуту, прислушался, вгляделся… Было тихо, ниоткуда никаких звуков; мигали вверху звезды, припал к своей сорочке и оставался недвижимым блохолов. Николке и пяти минут не потребовалось, чтобы в кладовке разметать над люком доски и с помощью Жоры и Мишука извлечь из подполья капитана Стаматина и бабушку Елену. Капитан, по старой привычке, пробовал было дать команду в связи с обнаружившейся ночной тревогой, но все же позволил вывести себя из подполья, откуда он потащил за собой очень понравившееся ему бабушкино одеяло. Обоих — капитана Стаматина и бабушку — ребята устроили в стороне, позади часовни, а затем принялись за блохолова.

Вместе с зажатой в руке сорочкой, в которой притаились все не пойманные еще блохи, блохолов был перетащен в часовню. Похоже было, что Николка не убил его чурбаном, а только сильно оглушил. Тем скорее надо было покончить с этим, так, чтобы следов не оставалось. И ребята, недолго размышляя, спустили блохолова в подполье и закидали люк досками. А потом Николка бросился в кусты за тележкой. Скорей, скорей надо уходить отсюда, всем уходить, не оставляя и следа. Пусть подумают англичане, что блохолов перебежал к русским или что его чорт съел…

Но Николка успел уже раз десять обшарить все кусты, а тележки нигде не было. Николка твердо помнил, что он поставил ее здесь вот, за обрывом, и еще закидал ветками… Но ветки лежали на земле, а тележка словно в землю ушла. И Мишук тоже принялся искать тележку…

— Николка, Николка!

Жора уже давно кликал Николку, который пропадал где-то в кустах. Но Николка весь ушел в поиски пропавшей тележки.

— Николка! — наконец услышал он и высунул голову из кустов. — Мишук!

Мишук тоже выглянул.

— Сюда… Николка… Мишук!

Николка и Мишук подбежали к Жоре, извлекшему что-то из груды тлеющих угольев. Это было обгоревшее колесо от тележки, которое Николка давеча бросил в лужу, чтобы оно там разбухло. Отсыревшее, оно, очевидно, не сразу поддалось огню. А все остальное… Кроме этого колеса, ребята нашли под угольем четыре железные чеки и шкворень, тоже железный. А все остальное пошло блохолову на костер и сгорело дотла.

Время шло, надо было немедля уносить отсюда ноги. Николка только зубами заскрипел, когда увидел, что сделал с тележкой блохолов. Как же теперь без тележки? Капитан Стаматин хоть и пыжится, хоть и хорохорится, а стал совсем плох. Да и с бабушкой Еленой не намного легче.

— Убить его мало, гада блохастого! — сказал Николка, стиснув кулаки. — Сколько в часовне навалено досок! На сто костров хватит. Так нет же! Тележку ему надо было сжечь. У, чтоб тебя в подполье блохи загрызли!

Чем-то теплым обдало в эту минуту Николку по затылку и голове, словно банным паром чуть пыхнуло. Николка вздрогнул и обернулся.

Позади него стоял конь золотисто-рыжей масти с поводом, прихваченным к ноге, конь блохолова. Шерсть у коня лоснилась, грива низко свисала, хвост был завязан узлом. На таком коне Николка доскакал бы до Севастополя в полчаса. Но не для себя он был теперь нужен Николке.