Копья народа - [53]

4

В доме не осталось продуктов а он обещал Зонде обед. Его не было сегодня в мертвом селении. И днем Зонде, конечно, не явится, а вечером Бонга выйдет к нему навстречу. Нужно побыстрее приготовить обед. Придется опять идти просить муки к вождю Мбулу. Не очень приятно.

Во дворе вождя ожидало несколько человек. Бонга сел на землю.

— В соседнем округе партизаны разбили отряд тугов[28], — рассказывал сосед Бонга — Каниама, маленький, худенький, с замысловатой татуировкой на животе. В голове Бонги вновь всплыла неприятная мысль: «Почему спрятался, не подошел Булола? Теперь выходит, он, Бонга, шпион».

Вышел Мбулу, постоял на крыльце дома, посмотрел на обезьян, затеявших перебранку в ветвях дерева. Затем величественно повернулся к Чуиме — парню с замысловатой прической, похожей на гребень падающей волны, тянувшейся ото лба к затылку. Под волной шла узкая выстриженная полоса.

— Ты чего пришел?

Чуиме улыбнулся, осторожно потрогал прическу и, показывая на пожилого худого человека, только что мирно беседовавшего с ним, сказал:

— Его коза в мой огород залезла.

— Жалуешься?

— Нет, сипай велел прийти. — Чуиме простодушно смотрел на Мбулу.

Мбулу, тяжело ступая, медленно, с достоинством прошел через двор, сел за стол под навесом.

— Подойдите оба.

Прежде чем приступить к делу, Мбулу долго и аккуратно поправлял медали на груди, потом почему-то дунул на них, и разбирательство началось.

— Твоя коза, — обратился он к старику, — залезла в огород к Чуиме?

— Да, соба[29], — старик с готовностью поклонился. — Ты прости меня. Я уже старый.

— Какой ты старый? Десять суток ареста. Есть будешь ходить домой.

— Не посылай на плантацию.

— Я воспитываю, поэтому и посылаю.

Мбулу повернулся к сипаю.

— Веди на плантацию. Солнце еще не село.

Взгляд вождя обратился к улыбающемуся Чуиме.

— А ты почему не подал в суд? Он нанес тебе ущерб, и не тебе одному. Коза поела твои овощи, значит, ты съешь их у другого, когда у тебя не будет. На курсах вождей нам все объяснили. Почему не подал?

Чуиме помялся, поправил прическу.

— Тех, кто жалуется, ты тоже посылаешь на свою плантацию.

— А ты, я вижу, еще и грубый. Хотел дать тебе поменьше наказание, как попавшему под суд только в четвертый раз, но вижу, тебя нужно учить как следует. Получишь все двенадцать дней, больше по закону я дать не могу.

Чуиме молча пошел с полицейским. Улыбка все еще держалась на его лице.

— На моей плантации нужны парни с такими прическами! — весело крикнул Мбулу ему вслед.

Деньги шли в руки. Настроение у вождя было отличное. Он встал из-за стола.

— А ты зачем? — спросил он, ощупывая хитрым взглядом Бонгу. — Тоже жалуешься?

— Нет, пришел просить…

— Просить? — Мбулу с затаенным интересом оглядывал Бонгу, — Когда трудно, все ко мне.

— Десять фунтов муки надо, — сказал Бонга, не выказывая почтения. Он презирал этого человека.

— Праздник устраиваешь? — Мбулу хитро прищурился. — Пять фунтов хватит.

Взгляд Мбулы вселил в Бонгу тревогу: «Узнал, радуется, уже сказал Мулура».

Они пошли к складу — висевшей на столбах большой корзине, обмазанной глиной для защиты от крыс и термитов.

— Эй, Мулура! Дай вот пять фунтов муки! — крикнул Мбулу.

Мулура, тащивший на веревке козу, метнул любопытный взгляд на Бонгу, потом заговорщически взглянул на Мбулу.

— Хорошо, соба. Сделаю, соба.

Рафаэль почувствовал, что эти двое знают о ночных гостях.

Мбулу написал расписку и подал ее Бонге.

— Припечатай в уголке палец. Помажь его чернилами.

Бонга неторопливо взял бумагу, медленно прочитал.

«Взял у Мишеля Мбулу десять фунтов маниоковой муки. Благодарю. Через шесть месяцев отдам двадцать. Рафаэль Бонга».

— Плохо ты стал видеть Мбулу, надо пять, а ты десять написал.

Глаза вождя без всякого смущения ощупывали лицо Бонги.

— Где читать научился?

— У друзей на алмазных рудниках, куда ты посылал меня.

— Все умные стали. Такие друзья до хорошего не доведут, — Мбулу исправил расписку и ушел.

Рафаэль передал кожаный мешок Мулуре. Управляющий полез по приставной лестнице, бормоча:

— Совсем старших не уважают. «Плохо стал видеть!» — Мулура скривил рот, изображая Бонгу. — Раньше таким, как ты — читать начал или колдовством заниматься, — руки отрубали. Что же, вождь обмануть тебя хотел? Ты должен был промолчать! Кому ты так говорил? Ты только краб с десятью ногами, а он тысяченожка.

Излагая свои рабские взгляды, Мулура орал все громче, посматривая в сторону удаляющегося Мбулу. Великий человек тоже должен слышать слова верноподданного.

— Смотри с лестницы-то не упади, — презрительно процедил Бонга.

Мулура спустился, продолжая славить своего повелителя. Он взвесил муку и подал ее просителю.

— Заговорился. Вместо пяти четыре фунта насыпал. — Бонга с неприязнью смотрел на управляющего. — Добавь фунт!

На лице Мулуры появилось удивление. Он посмотрел на две гири, потом поднял к небу глаза и принялся складывать два и два, шевеля губами. Он досыпал муку и, подавая ее Рафаэлю, сказал со злобой:

— Еще неизвестно, что ты за человек, если не уважаешь власти…

Придя в хижину, Бонга принялся готовить обед. Охранники, если они заявятся, придут не раньше, чем стемнеет. А он уйдет навстречу Зонде.

Приготовив обед, он завернул горшки в банановые листья, сунул в мешок и, согнувшись, ринулся из хижины. Пробежав несколько шагов, он поднял голову и попятился. Перед ним стояли два ухмыляющихся охранника вождя.