Копия Дюрера - [14]

Еще через пару километров в зелени ветвей замелькали черепичные крыши. Первый домик стоял поодаль от остальных, выходя коричневого цвета штакетом прямо к тропинке. Насколько я помнил, по описанию Герхардта, это и был домик его племянницы.

Я не ошибся. Стоило только мне подойти к штакету, как из дверей появилась она сама. Я узнал ее сразу. На ней было то же платье, что и утром. Изможденное, усталое лицо делало ее значительно старше тех тридцати двух лет, о которых говорил как-то Герхардт. В глазах ее сначала промелькнул испуг. Чтобы все стало ясным, я сказал, что пришел из Грюнберга. Она приветливо закивала головой.

— О, заходите, пожалуйста. Я очень рада, что вы пришли. Я приходила к вам. Мне, право, неудобно, что я заставила вас побеспокоиться…

— Я просто гулял по лесу и завернул сюда, — успокоил я ее. — Фрау Лерхе, если не ошибаюсь?

Она кивнула.

— Прошу вас в комнату… Карл, — сказала она, пропуская меня вперед, — у нас гость. Познакомьтесь, пожалуйста, это мой муж…

Навстречу мне из-за небольшого столика, стоявшего у окна, поднялся среднего роста человек с хмурым, обсыпанным пороховыми пятнами, и, как я сразу подумал, видимо, умеющим быть и приятным, лицом.

— Лерхе, — сказал он, — Карл Лерхе. Садитесь, пожалуйста.

Левой рукой он придвинул мне стул, правой руки у него не было.

Он поймал мой взгляд и хмуро усмехнулся.

— Разряжал бомбу в Кельне и, как видите, не совсем удачно, — сообщил он самым обычным тоном, но я понял: он хотел меня предупредить, что на Востоке не был. — Вот так и живу теперь на милостях фатерланда. Человек — не человек, а так, наполовину. Но что бы то ни было, это спасло меня от худшего. Там у вас так просто не отделался бы.

— Ладно, Карл, — мягко перебила жена, — об этом потом. Сейчас мы должны рассказать…

— Да, пожалуй, ты права, эта история очень скучная. Хотел бы я знать… Ну, ладно…

Он умолк, предоставляя слово жене.

— Да, это все очень, очень странно, — произнесла задумчиво фрау Лерхе. — Кто бы мог подумать?..

— Значит, и вы считаете, что Витлинг?..

— Черта с два, — снова вступил в разговор Лерхе. — Так я этому и поверил. Он только приготовился по-настоящему вздохнуть после наци, как тут…

— Карл, — с упреком перебила жена. — Ведь ты же разрешил мне…

— Ну ладно, ладно, — проворчал он, отходя к окну. — Но только, повторяю, этому твоему собачьему барону я не верю ни на полпфеннига. И если еще раз эта бульдожья морда покажется на нашем пороге, я выброшу его вон!..

— У него никуда не годятся нервы, — извиняющимся шепотом сказала фрау Лерхе. — Вот так третий год. Ничего нельзя сказать против… А тут еще такой случай… Ведь он очень близко знал Витлинга.

Я посмотрел на Лерхе. Он стоял у окна, повернувшись к нам спиной, но профиль его был мне виден. Правая щека Лерхе дергалась.

— Я узнала от Герхардта, что вы очень серьезно отнеслись к этому делу. Мне казалось, что если дело касается немца, то… Одним словом, мы вам очень благодарны. Карл служил с его сыном в Африке и…

— И они отправили его той же дорогой, которую предназначали и мне, — не оборачиваясь, проворчал Лерхе, — но я счастливо отделался, а он…

— Так вот, я хотела сказать, — продолжала Лерхе, — я узнала об этом еще вчера. — Но только сегодня смогла прийти в Грюнберг. В комендатуру утром мы зайти так и не решились, да и потом похороны… Одним словом, мне кажется, я знаю, кто был у Витлинга днем перед тем, как все это случилось. Вернее, мне сказали об этом.

Она сделала паузу и посмотрела на мужа, но тот все так же неотрывно смотрел в окно.

— Кто же это был?

— Кюгельман, наш сосед, — тихо произнесла она.

— Откуда вы об этом узнали? — спросил я, следя за ее побледневшим лицом.

— Мне сказал об этом человек…

— Бульдог, — неожиданно резко повернулся Лерхе. — Бульдог, и она ему верит! Значит, есть основания…

— Карл, Карл, — умоляюще произнесла она. Ведь я же дала слово. Прошу тебя, замолчи…

— Замолчать! — он шагнул вперед. — Я должен замолчать?! Когда нас совали головами в мясорубку, этот боров увивался за нашими женами! Может быть, ты мне скажешь, за какие блага его оставили здесь?

Горячая краска залила лицо фрау Лерхе.

— Боже мой, — почти простонала она. — Ты не понимаешь, что говоришь. Что могут подумать?

Лерхе вдруг обмяк и неловко нагнулся к ней, словно хотел обнять ее.

— Ладно, прости. Больше не буду… Я даже уйду, чтобы не мешать тебе.

И он действительно хлопнул дверями. После его ухода воцарилось неловкое молчание, которое нарушил стук топора: во дворе Лерхе яростно колол дрова.

— Кюгельман сейчас здесь? — спросил я, постаравшись сделать вид, что вся эта сцена прошла мимо моего внимания. — И кто он такой?

— У Кюгельмана тут небольшой участок земли, но сейчас он его забросил. У него тяжело заболела жена. Она у родственников, где-то под Нейштадтом, и он отправился к ней. Это, наверное, произошло сразу после того, как он был у Витлинга. Во всяком случае, с тех пор мы его не видели.

— У него остался кто-нибудь дома?

Она покачала головой:

— Нет, он его запер и просил нас посматривать за ним.

— Так, а кто же вам сказал, что Кюгельман был у Витлинга?

Я видел, что ответить на этот вопрос ей было очень трудно. Ее решимость на этом заканчивалась.