Копейщики - [42]

Гюи, оставшись один, в смятении стал мерить шагами своё узилище. Мысли переполняли голову. Лёгкое головокружение заставило его сесть на солому.

- Мы бежали от сельджуков? Господи Иисусе… Сколько же наших погибло? - забормотал он.

«Нет, этого не может быть. Удача ещё никогда не изменяла нам. Наверное, всё это произошло потому, что магистр был расстроен потерей своего фамильного сокровища, ценного ему, как память? Хотя какие ценности у нищего рыцаря Храма? – в задумчивости узник прислонился к холодной стене. - Или амулет араба вернулся на круги своя? Господи, какой круг? Я хотел сказать: в это несчастное племя - род Зайда. Может, языческая святыня и подарила победу неверным? Что, разве идол язычников сильней нашей веры в Христа?» – Меро обхватил голову руками.

«Стоп! Что за бред? В мозгах – смятение и каша. Неужели я схожу с ума? Магистр сражён копьём? И это он - непревзойденный в прошлом турнирный боец? Он, говоривший, что Господь покровительствует ордену и хранит его от бед…»

И тут на барона снизошло озарение. Не замечая, что разговаривает вслух, он почти кричал:

- Иоганн что-то говорил о наконечнике. Да, да. Наконечник, наконечник сарацин застрял в доспехах. Вот оно! Вот что похитили воры. Не копьё, а всего лишь наконечник. Вот что имел в виду де Пейн, обмолвившись о копье. Вещь маленькая, легко спрятать внутри резиденции тамплиеров. Думай дальше, думай, Меро!

Барон взволнованно зашагал по камере.

«Почему для магистра так ценен этот наконечник, почему он был в таком гневе и почему он вспоминал о копье?»

Внезапно узник остановился, как вкопанный. «Копьё! Я знаю только одно копьё, которое бы имело такую ценность для магистра. Этот копьё Лонгина».

Слухи об этом копье давно будоражили умы крестоносцев. Многие связывали с ним невероятную удачу тамплиеров в боях. Тогда всё встаёт на свои места. Для де Пейна нет ничего дороже, чем эта реликвия.

«Но ведь оно было найдено неким Петром, бродячим монахом из окружения Раймунда Сен-Жиль, графа Анжу, рыцаря из катарских провинций. Но при чём здесь Святой Пётр, упомянутый госпитальером?» - барон лихорадочно вспоминал слова убитого им вора.

Горячая волна захлестнула сознание Меро. Жажда действий перебивала логику рассуждений.

Ещё совсем недавно гуляли в среде оруженосцев сплетни, что какая-то христианская реликвия попала в руки магистру при странных и загадочных обстоятельствах. Будто бы то ли сам де Пейн, то ли кто-то из его ближайшего окружения, нарушив кодекс рыцарской чести, похитил какие-то древние свитки в сокровищнице Храма Соломона или присвоили их обманным путём, обведя вокруг пальца короля Иерусалима.

- Боже мой, что же теперь делать? – Гюи закусил губу.

Сейчас неважно, как наконечник попал к тамплиерам. Если из-за утраты монахами реликвии становится реальной угроза святому делу освобождения Святой земли от агарян – значит, нужно вернуть копьё. Ещё не всё потеряно.

Задыхаясь от волнения и распирающей его догадки, де Меро подскочил к двери.

«Кажется, я знаю, где воры могли спрятать наконечник», - подумал барон и ногами стал колотить в дубовую, обитую железом створку.

- Ну же! Иоганн, скорее! Открой эту чёртову клетку! Иоганн, - кричал узник на весь подвал.

Удаляющиеся шаги хромого смотрителя подвалов стихли, потом зазвучали ближе.

- Что случилось? - встревоженно спросил ключник, входя в камеру.

- Шевели своими хромыми ногами. Немедленно беги к магистру, скажи, что я знаю, где находится «вещь».

- Какая вещь? - озадаченный тюремщик недоумевающе смотрел на барона.

- Неважно. Просто скажи… Да ступай же, наконец, и поторопись! – Гюи вытолкал монаха за дверь.

Иоганн, с трудом переставляя свои больные ноги, со всей возможной для него быстротой поднимался по лестнице. Дверь в камеру так и осталась не запертой.

Через полчаса Меро вёл магистра к галерее, соединяющей зал для молитв с внутренними покоями храма. С ними не было охраны. Как и историю обретения наконечника, так и позор его утраты де Пейн старался хранить в тайне.

- В начале перехода, где начинаются колонны и откуда пришли воры, есть ступенька. – Меро на ходу пытался объяснить магистру, куда идти. – Это - как говорил мне старый слепой араб, бывший смотритель мечети - первый камень, положенный в основание постройки. Краеугольный. Нужно посмотреть внимательно, нет ли там трещин или щелей, – барон ускорил шаг. Де Пейн еле поспевал за ним.

- Госпитальер перед смертью произнёс «Святой Пётр». А Пётр, это ведь «кифа» - камень, на котором стоит Церковь господа нашего. «Вещь» должна быть там. Скорее всего, Раймон ле Энже бывал тут раньше и знал о тайнике.

Меро, подойдя к порогу, с которого начинался проход в галерею, остановился. Солнечный свет почти не проникал в это самое глухое место мечети. Здесь царил полумрак. Барон нагнулся к ступени. Именно с неё начиналась лестница, ведущая вверх к сокровищнице Ордена. После долгих бесплодных попыток обнаружить тайник, в самом углу, где первый камень входил в основание стены, рука Меро нащупала щель. Засунув ладонь в неё поглубже, тамплиер облегчённо вздохнул:

- Здесь!

Он достал небольшой свёрток и собрался развернуть его.