Копейщики - [40]

- Я хотел сначала прояснить всё до конца. Слишком много было непонятного и странного в этом деле, - де Меро уже нисколько не жалел о том, что не доложил сразу о схватке патруля с сарацинами и о разговоре с сельджуком в ночь после боя. Узнай магистр, что они познакомились ранее, да еще если бы проведал о причинах ненависти юноши к христианам - вряд ли Гюи и Бертрану можно было рассчитывать выйти сухими из воды. Явная угроза, исходившая от пленника, а затем бегство его по недосмотру оруженосца могли дорого обойтись не только Меро, но и всем его людям.

- Прояснить? Что ж, похвальная цель, но никуда не годные методы. Вместо должного расследования вы имели неосторожность убить этих подонков. Готов пожертвовать свои новые шпоры последнему нищему пилигриму, если вы скажете мне, что это не заговор! Вы хоть понимаете, де Меро, почему это произошло? Конфликт двух орденов - пустяк в сравнении с тем, что было украдено из моих покоев этой ночью! Копьё должно быть… - при этих словах магистр опомнился и, сообразив, что сказал лишнее, поторопился сменить направление разговора.

- Ваше подозрительное рвение привело к тому, что оба негодяя мертвы. Неужели нельзя было взять живыми?

- Может, и можно было, но я не думал, что в обители эти воры окажут такое сопротивление…- Гюи виновато смотрел на магистра.

- Вы, оказывается, умеете думать? – издевательски повысил голос де Пейн. – Значит, плохо думали! Во дворе их наверняка ждал третий. Если бы вы действовали умней, удалось бы взять всех. Что успел сказать вам этот сарацин?

- Ничего. Испустил дух без единого звука.

- Так ему и надо. Значит, еретик даже не успел помолиться своему Аллаху!

Де Пейн, нервно потирая руки, вновь принялся мерить шагами келью. Гюи в это время размышлял про себя.

«Погибший агарянин не был похож на бесчестного человека, а тем более на разбойника и подлеца. На потерявшего разум в захлестнувшем его чувстве мести безумца? - Да! А вот то, что магистр так разволновался – это очень странно».

Впервые де Меро смотрел на основателя ордена без восторженного огня и почтительного смирения в потемневшем от обиды единственном глазу. Все хлёсткие слова и обвинения в адрес рыцарей были незаслуженны. Гуго де Пейн в данный момент меньше всего походил на христова воина. Уж скорее на разъяренного купца, чей караван ограбили разбойники. Недостойно так убиваться, пусть даже по… А, собственно говоря, из-за чего? Госпитальер упомянул некое «копье». А сарацин действительно ставил в вину ордену коварное похищение святыни. Но что, если это правда? Ведь, глядя сейчас на магистра, вполне можно себе представить…

Отгоняя недостойные тамплиера мысли, Гюи перекрестился, чем заслужил еще один неприязненный взгляд де Пейна.

- Поздно креститься, де Меро. Вы сделали столько ошибок, что ни одна исповедь и ваше никому уже не нужное покаяние не исправит дело к лучшему. Как же нам теперь поступить с вами?

- Может быть, воры не успели спрятать или передать украденное, мой господин? – подал голос Бертран.

- Я бы не надеялся на это! – уничижительно процедил магистр. – Тела обыскали, и не обнаружили ничего, кроме мешочка с золотыми. С учетом того, что какой-то негодяй тайно впустил другого через окно - они вполне могли выбросить вещь поджидавшим снаружи сообщникам. А те под шумок ушли незамеченными.

- Но тогда…

- Довольно! – оборвал Бертрана магистр – Я сыт по горло вашей глупостью, небрежностью и нерадением.

Де Пейн уже забыл, что в карауле внутри и снаружи мечети Аль-Акса находились другие люди.

- Хорошо же вы служите Господу нашему и сей обители, господа! Сейчас же приказываю вам сдать оружие сержанту и проследовать в ваши кельи. Что с вами делать - решит собрание братьев. Пока же советую поразмыслить над содеянным. Властью, данной мне королём Иерусалима и Святым престолом, запечатываю ваши уста обетом молчания. Если вы скажете кому-то хоть слово о причинах ночной схватки, и я об этом узнаю - вы никогда не выйдете из подвалов Ордена. Ступайте с Богом!

***

В душной клетке, расположенной под зданием храма и служившей когда-то кладовой, время тянулось подобно старому мулу, поднимающемуся на Сионскую гору. Мучаясь от жажды и ноющих болей на месте выбитого глаза, Гюи де Меро смотрел в крохотное окошко под потолком и пытался найти способы, как выбраться на волю. Тщетно. Все его размышления заканчивались выводом, что побег – самый худший вариант для обоих узников. Клеймо дезертиров будет для них несмываемым пятном позора. Если удастся выбраться живыми из Иерусалима и покинуть Святую землю - то они станут изгоями. Единственный выход из такого положения - записаться в наёмники или уйти в леса. Ничего себе перспектива для рыцарей – оказаться в шайке разбойников!

Нет. Тут надо крепко подумать, сопоставить события, слова и поступки всех, замешанных в эту историю.

Взять, к примеру, украденную святыню рода Зайдов. Сопоставив поведение магистра и слова юноши, де Меро с жуткой душевной тоской понял, что вся история сарацина является правдой. Четырнадцать лет назад Гуго де Пейн, основатель ордена тамплиеров, почти апостол, рыцарь, бывший примером для Гюи, или ограбил родственников Зайда, или, по меньшей мере, знал об этой подлости. Слишком уж явно магистр скрывал некоторые подробности и обстоятельства создания ордена тамплиеров, слишком много секретов хранил в своей душе. А разве можно считать совпадением, что сбежавший сельджук оказался ночью в казармах храмовников вместе с госпитальером? Вспоминая речи и прямой взгляд араба, де Меро решил, что только одним коварный Энже мог бы заманить вспыльчивого юношу в обитель Ордена: обещанием вернуть утраченную вещь арабам. Зачем был нужен сарацин Раймону? Этот вопрос некоторое время смущал ум Гюи, однако и здесь, поразмыслив, он нашел разгадку. Скорее всего, ушлый госпитальер, узнав всё, что нужно, о мусульманской реликвии, задумал похитить её. Ему необходим был сообщник, а заодно он решил избавиться от свидетеля. Очень разумно! Вещь похищена, а один из разбойников – сарацин - мёртв. Поднять тревогу, вызвать суматоху, на глазах у стражи пырнуть юношу ножом - и под шумок скрыться. Очень умно. Не вмешайся в замыслы монаха-иоаннита де Меро с Бертраном, кто бы подумал искать вора среди госпитальеров и паломников? Скорее всего, тамплиеры бы вырезали половину мусульманского населения Иерусалима в поисках украденного. Впрочем, руководители Ордена Святого Иоанна едва ли признаются в том, что Раймон числится в их рядах. Частенько бывало, что, если рыцарь компрометировал дело, которому служил - его имя тайно выскабливалось из пергаментных списков братства. Потом ищи ветра в поле. Так делали госпитальеры, не чурались порой подобных методов и тамплиеры. С учетом того, что ни Гюи, ни Бертран не могли вразумительно, без вреда для себя выдвинуть обвинения против Раймона Энже, тайна ночного происшествия, очевидно, так и останется тайной. Только вот копьё…