Копейщики - [152]

- Вот почему наш Орден не признаёт ни власти Святого престола, ни любой другой власти. Над нами только Бог. Мы свободны от страха перед смертью. Жизнь – всего лишь временная субстанция, данная нам для духовного роста. Власть материального – ничто. Прикосновение к вечности на пути к миру Бога – вот наша цель и наша вера. Волею Господа мы избраны хранителями реликвий и тайн. Мы опасны Ватикану именно этой свободой выбора – между подчинением ложным апостолам и верой в великие цели Иисуса. Вот поэтому мы скрыты от алчных глаз и жадных рук, которые хотели бы заполучить доверенные нам волею Господа тайны.

- А как же апостол Павел, какова его роль при Петре? – Андре откинулся спиной к каменной кладке стены, чтобы почувствовать некую материальную опору взамен духовной, утраченной разумом.

- Здесь всё очень просто. Напуганные ростом числа последователей Иисуса, огромным влиянием его учения на людей и не в состоянии противопоставить ему ничего, кроме страшной смерти Сына Божьего на кресте, светские и духовные власти Иудеи прибегли к древнему, как мир, хорошо испытанному способу. Раз нельзя уничтожить идею и движение - нужно возглавить его. Вот так и появился в окружении Петра Саул, или Савл. Сын иудея, имевшего римское гражданство, он принял латинское имя Павел и получил по тем временам блестящее образование. После окончания Иерусалимской академии, готовившей проповедников иудаизма, он показал себя яростным приверженцем фарисейства и беспощадным гонителем учеников Иисуса. Он никогда не видел и не слышал Учителя, но знал основы его учения и был последовательным его противником. И вот этого человека привлекают в соратники Петру. Он очень тонко провёл все необходимые подмены, приписал Иисусу нужное количество учеников, числом семьдесят по числу членов Синедриона, и вывел в своих писаниях основные положения и догмы новой религии. Как и кто его сделал апостолом Павлом – это отдельная история в книге предательств и преступлений, подкупов и подлогов, вплоть до казней свидетелей, помнящих о его зверствах в отношении христиан. Всё остальное было делом техники. Пошли по земле фальшивые ученики Христа, неся видоизменённое учение людям. Но даже выхолостив его, Пётр и Павел не могли лишить учение той огромной притягательной силы для верующих и жаждущих правды и истин, принесённых Иисусом. И тогда задуманное испуганными властями и ложными учениками, свершилось. Была выстроена далёкая от истин, но внешне красивая, стройная и убедительная своей философичностью система веры, система иерархии, система подчинения людей, направляемых по ложному пути, ограниченного рамками псевдодуховного толкования мироустройства. По сути все, кто причислял себя к христианам, стали паствой для волков в овечьих шкурах. А потом, по заказу кукловодов, усилиями приближенных к Петру и Павлу хронистов, как горячие пирожки стали выпекаться легенды об исцелениях и чудесах, совершаемых самозванными апостолами, об ангелах, опекающих и защищающих их от гонений, о голосах, нисходящих прямо в уши новым пророкам. А нужны были мученики - так и распинали не одного, благо их было семьдесят. Вот так Пётр занял ключевой пост в системе духовной власти. Его мечты и желания исполнились в полной мере, но из-за своей малограмотности и амбициозности он проигрывал умному, блестяще образованному ритору и книжнику Павлу. Именно Павел стал фактическим руководителем церкви того времени.

Монах платком из грубого полотна вытер вспотевший лоб.

- Кстати, именно тогда при становлении веры появилась мода на реликвии. Их якобы случайно, но очень кстати «неожиданно» находили в самых разных местах. Им несть числа. В каждом уважающем себя храме есть частицы креста, гвозди, вериги, кусочки тернового венца и Бог знает что ещё, - отец Рубио устало присел в кресло и взглянул на каменное лицо Андре.

- Но довольно об этом. Не владея откровениями старых текстов, написанных Андреем и Магдалиной, тебе, сын мой, трудно понять разницу между учением Иисуса и верой по Петру и Павлу. По Иисусу, Бог – внутри тебя. Твоё тело – его Храм. Жизнь дана тебе, чтобы найти Бога в душе и жить ради её спасения. Человеку не нужны символы, приобщающие его к христианству, специальные обряды, правила и порядки. Не нужны никакие посредники между Богом и человеком в лице пап, иерархов церкви и священников. Настоящих посланников своих Иисус учил быть духовными врачевателями, исповедниками, если угодно - лекарями психики и проводниками в пути. Именно так понимает свою миссию православная греческая церковь, где чувствуется сильное влияние истинных посланников Иисуса. Но надо сказать, что и там слишком много показного великолепия и суеты.

Наставник откинулся на спинку кресла и надолго замолчал. Андре не решался прервать эту затянувшуюся, томительную паузу, проведённую монахом в размышлениях. Через несколько минут отец Рубио вновь нашёл взглядом глаза Мерона.

- Настоящие реликвии – это не крест, не гвозди и не вериги. Это всё орудия казни и пыток. Это даже не копьё Гая Кассия, не меч пророка, не наконечник царя Давида. Сталь – всего лишь оружие, где проникли в структуру металла кровь и пот, боль и освобождение от неё, тайны зла и чёрной магии, пустота ненависти, гнева врагов Иисуса и свет его любви. Поэтому в сильных руках оно с такой яростью и опустошительной силой разрывает любую плоть, разрушает любую ткань, вплоть до течения времени. Это железо может даже повернуть историю вспять и отбросить человечество на много веков назад, где правят жестокость и первобытная жажда убивать. Настоящие реликвии - это, – наставник взял Мерона за руку и подвёл к стене. Скрытые мощные рычаги или системы пружин беззвучно сдвинули в сторону часть каменных плит. Глазам Андре открылась глубокая ниша, где лежали в ряд десять толстых пергаментных свитков, наконечник копья, которого касались руки Великого Александра, Цезаря, Константина, Фридриха. Рядом с этими вещами лежала знакомая Андре половина лезвия римского лонхе. Чуть выше на постаменте, задрапированном красным шёлком, стоял небольшой сосуд из толстого непроницаемого стекла изумрудно-зелёного цвета, заключённый в бронзовую ажурного плетения рубашку. Рядом, отсвечивая медными боками, лежал запечатанный белым металлом с едва различимыми надписями и гербами кувшин.