Конвейер смерти - [2]

Я отбросил вместе с водой воображаемых микробов: «Кыш, проклятые!»

***

К моей БМП подошел озадаченный и хмурый Сбитнев, который вернулся с совещания.

— Ник, хватит балдеть! Обувайся, сейчас твои ноги снова вспотеют! Задач нарезали, мать их! Слева от дороги кишлак — название не выговорить — прочесать! Одной нашей славной ротой! Справа будет действовать вторая, а развалины впереди штурмует третья. Минометчики и артиллеристы с Баграмки произведут огневой налет, потом авиация отбомбится, и ровно через полчаса начало движения.

— Охренели, что ли, «боссы»? Ротой — на большущий кишлак? — удивился я.

— Так этих кишлаков тут вон сколько! Цепью тянутся на восемьдесят километров! Что-то разведбат на себя берет, что-то восемьдесят первый полк, что-то десантура, и многие дома останутся непроверенными. Прочешем только окраину, вдоль дороги. Нам предстоит загнать банду Карима в кяризы и там дымами отравить. Будем забрасывать лабиринты дымовыми минами и гранатами, минировать выходы из колодцев и, если получится, подрывать.

— С кем мне идти прикажешь? Взводных — полный комплект, поэтому хочу с тобой вместе вползать в «зеленку». Не возражаешь? — спросил я.

— И какой будет наша задача дальше? — поинтересовался вклинившийся в разговор Острогин. — Что нам предстоит тут делать, осваивать виноградные плантации? Помогать дехканам собирать урожай?

— Нет, сейчас не до шуток! Приказ: колодцы, которые мы обнаружим, травить. Пусть угорят к чертовой матери!

— Бедная чертова мама! Ей будет чрезвычайно тяжело унести эти мириады душ, — рассмеялся Острогин. — Доведите план действий, командир! Взвода работают вместе или поврозь? Куда идет мое войско из восьми человек?

— Выстраиваемся в линию и планомерно, не забегая вперед и не отставая, ползем по долине, сметая все на пути. С краю от дороги — первый взвод. Затем второй, дальше третий и ГПВ, — распорядился Сбитнев. — Я пойду с третьим взводом, замполит — с пулеметчиками. Иду с Мандресовым, потому что он после этой операции (раскрою секрет) уходит от нас.

Мы недоуменно переглянулись: куда?! Только прибыл! Опять теряем хорошего парня.

— Грабят! — взвизгнул я.

— Да, да! Уходит на повышение. На отдельный взвод. Будет вместо Арамова командовать гранатометчиками. Никто нас не грабит, — отмахнулся ротный.

— А Бохадыр куда? — удивился Острогин.

— Командир полка назначает Баху на место Габулова. Комбат приедет, согласуют с ним, и цепочка назначений двинется. Так что Мандресов как Цезарь: пришел, увидел, вырос! Карьерист!

— А почему не Острогин? — удивился я.

— Сержу нужна рота! Зачем ему взвод? А Мандресов новичок, еще нужно научиться действовать самостоятельно, для дальнейшей перспективы роста. Замполит, тебя же наш Муссолини расспрашивал о Мандресове вчера?

— Ну, спрашивал. Так, между делом интересовался, что за человек. Почему комсомолец, а не коммунист? Я сказал: хороший офицер, а что комсомолец — исправится, «сделаем коммунистом». Долго ли при обоюдном желании и с хорошими товарищами. Если упаковку «Si-Si» к тому же поставит и сверху коньяк!

— Поставишь? — посмотрел вопросительно Сбитнев.

— А надо ли? Может, я еще не созрел, сойду комсомольцем? — засмущался Мандресов.

— Тебе денег жалко или принципиальная позиция: «не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым?» — возмутился Сбитнев.

— Жалко! Тем более что я еще получку в глаза ни разу не видел.

— Увидишь! Ты, между прочим, и в коллектив не влился! После возвращения берешь чеки, вливаешься, а на следующий день — отвальная! Сдашь дела тому, кто тебя сменит, и шагай по ступеням карьерного роста. АГС — это кузница кадров нашего батальона. Оттуда двое роту получали и заместителями начальника штаба становились, и это только на моей памяти, — высказался Сбитнев.

— Он так вскоре нами командовать вернется! — усмехнулся Ветишин. — Санька, дай, пока можно, тебя в бок двину. Когда станешь большим начальником, не получится! — Сережка, смеясь, хлопнул Мандресова кулаком, и офицеры принялись весело мять бока Александру, радуясь возможности подурачиться перед боем. Мы заметно нервничали перед вхождением в «зеленку», таящую постоянную угрозу.

***

«Зеленка» не подавала признаков жизни. Она была похожа на матерого аллигатора, затаившегося в болотной тине, ожидающего неосторожную, зазевавшуюся антилопу или газель, чтобы схватить ее за горло и утащить на дно. Этой антилопой сегодня предстояло быть нам.

Тишина становилась гнетущей. Казалось, вот она рядом, мирная жизнь: по шоссе торопливо снуют автомобили, стараясь быстрее проскочить в город, женщины спешат с многочисленными детьми по своим делам, птицы щебечут в листве деревьев, солнышко светит. Идиллия! Но спокойствие было обманчивым. Ведь «барбухайки» несутся так быстро, чтобы проскочить до начала стрельбы, а мирное население не просто торопится по своим делам, а спешит подальше уйти от опасной зоны. Скоро и беспечные птицы петь перестанут…

Действительно, все вокруг резко переменилось после первого же артиллерийского выстрела. И тут и там снаряды сплющили, словно гигантским молотом, нехитрые постройки, превратившиеся в пыль, вырвали с корнями вековые деревья, завалили метровой толщины дувалы.