КонтрЭволюция - [34]
Ну да, он, Корчев, так и знал.
И теперь вот сложное положение. Он, конечно, делает и будет делать все, что в его силах, чтобы как-то разрядить, спасти ситуацию. Так что пусть она не волнуется особенно. И вообще, что-нибудь в любом случае придумаем. Но этот гад Баюшкин, он и в обком ход имеет. И с председателем лично знаком тоже. Поэтому не все так легко. Но уж он, Корчев, постарается. Она увидит, оценит еще. Нет, ну кто бы мог подумать, что этот мильтон такой сволочью окажется.
Наталья слушала не очень внимательно. И потом вдруг что-то ее клюнуло. И она, довольно бесцеремонно прервала Корчева на середине очередной ламентации:
— Константин Михайлович!
— А? Что?
— Скажите, вам нравится мое ухо?
— Ухо? Какое ухо? Я не понял…
— Ну левое, например, хотя они у меня, по-моему, одинаковые — оба два. Ну вот, это левое, как вам оно?
— Что с вами, Наталья Андреевна… какие странные вопросы, ей-богу… Ухо как ухо… Хотя нет…
Корчев встал, надел очки, подошел к Наташе вплотную, стал рассматривать ушную раковину.
— Хм, нет, конечно, ухо не заурядное… оно… очень даже симпатичное… Милое такое ушко…
Корчев расчувствовался, на глазах у него почему-то выступили слезы, он стал пытаться целовать Наталью в ухо, та ловко уворачивалась. Наконец Корчев устал. Сел на стул. Сказал:
— Понимаю… Ты, Наташа, имей в виду: битва нам предстоит нешуточная. Мне придется нелегко. Так что я тоже, знаешь, рассчитываю на твое понимание… и поддержку… моральную. Ну, и физическую, честно говоря, тоже.
Наташа смотрела на Корчева задумчиво. Но молчала. Не говорила ничего. Мысли у нее были далеко.
— Чего молчишь?
— Так вы не ответили толком. Про ухо мое. Что-нибудь в нем есть особое?
— Заметил, как не заметить! Потрясающее ухо! Да ты вся потрясающая! Какие глаза! Забыть их невозможно. Даже сравнить тебя не с кем. Таких женщин я и в кино не видал. Я вот вошел в квартиру и сразу наэлектризовался. Весь! Здесь у тебя просто поле какое-то электрическое. И не хочешь иногда с тобой дело иметь, да нет сил противостоять… Допустим, захочешь от тебя избавиться, забыть тебя, жить нормальной мещанской жизнью. Быть той же сволочью, что и был. И не могу! Не могу спокойно быть сволочью! Все тянет сюда меня и тянет… Невозможно! Околдовала! Скажи, Наталья, честно. Ты — колдунья? Ворожить умеешь?
— Нет, — сказала Наталья. — Чего нет, того нет. С ворожбой, к сожалению, плохо.
— Да признавайся, чего там! Свои люди…
— Нет, совсем даже нет. Я была бы рада. Я бы тогда…
И Наталья вдруг замолчала.
— Что бы ты тогда? Кого бы приворожить хотела? Есть такой? Признавайся!
— Есть… Кажется, есть…
— Да ты что? И как это — кажется? Признавайся — уж не Баюшкин, случайно?
Наташа улыбнулась.
— Шутить изволите? Нет, Баюшкин уж точно ни при чем.
— Слава богу! Но тогда кто?
— В том-то и дело, что я не знаю.
— Как это не знаю? Так не бывает! Что-то ты темнишь, Наталья.
— Да нет, чего мне темнить… Я же вам рассказывала, что в молодости со мной странная болезнь приключилась. Нервный срыв или что-то вроде этого. И я вдруг все забыла. Потом в больнице меня полечили, и я постепенно вспомнила. Многое — но не все. Детство свое вспомнила довольно подробно. Как я школу закончила — здесь, в Рязани. Как в Москву приехала и в Суриковский институт поступила. Чему учили, помню уже довольно смутно… И вот там была, кажется, какая-то со мной история… что я втюрилась в кого-то вроде по уши. А он меня отверг… Я не уверена, потому что помню только ощущения, а не факты… И вот, кажется, я то ли с собой пыталась покончить — видите, шрамы какие на запястьях… Только я резалась неграмотно — они же должны быть вертикальные, а не горизонтальные. Поэтому я выжила, но с головой что-то случилось… Я ведь и до сих пор немного странная, правда, Константин Михайлович?
— Ну, есть немного… Но ты не сумасшедшая, точно тебе говорю… Сумасшедшие — они другие, у меня же сводный брат был шизофреник, так что я их за версту чую. Ты… просто оригиналка. Своевольная. Но это только придает тебе шарму… так что, ты не помнишь, кто был этот козел, который тебя бросил?
— Не помню… и когда пытаюсь вспомнить, голова болит ужасно…
— Не надо тогда, не надо ничего вспоминать… Но он хоть кто был? Студент тоже? Художник, наверно.
— Мне почему-то кажется… нет, нет не знаю… Так что насчет уха?
— Ну что ты прицепилась? Ну ухо, ну красивое. У тебя все красивое. Посмотри сама в зеркало… какие глаза, какие брови, а ресницы… А скулы… нет, это с ума сойти, какие скулы… От одних скул можно весь покой потерять. — Говоря все это, Корчев все больше распалялся. Настал момент — когда говорил про скулы — и он сбросил пальто — правда, довольно неуклюже, оно упало на пол и осталось лежать там нелепым мешком. Наташа едва сдержала смех.
Но потом ей стало не до смеха, потому что Корчев стал к ней подбираться. Глаза у него замаслились, он вытянул вперед руки и ринулся на штурм. Она ловко вывернулась. Один раз, второй. Но квартира была маленькая, а Корчев мужчина крупный, а потому свободы маневра у Натальи было не так много. Ясно было, что с третьего раза он ее поймает. Ой, как этого Наташе не хотелось! Ну, просто совсем. Огреть его по голове чем-нибудь можно было, но ведь чревато — в ее положении не стоило ссориться с потенциальными союзниками. Эх, думала Наталья, стать бы буддисткой. Прямо вот сейчас. Немедленно. Утратить сразу все желания. Перестать что-либо хотеть. Например, больше не хотеть сохранить квартиру. Наплевать. И тогда трахнуть зампреда кистью по балде. И всю мордашенцию измазать при этом белой масляной краской, которая с трудом смывается. Поди, не славно! Очень даже славно. Хотя буддисты бить никого не станут… Наталья на секунду закрыла глаза, надеясь, что на нее снизойдет буддийская благодать. Что она почувствует испытываемое буддистами безграничное сострадание и любовь ко всем без исключения живым существам… а Корчев разве — не живое существо?
Шпионская сага с крутыми поворотами сюжета? Любовно-психологическая драма? Фантастический роман? Каждое из этих определений подойдет к «Синдрому Л» Андрея Остальского. Но даже все они вместе не передадут главного: перед нами роман-страсть, роман-боль, роман-предупреждение.
Увлекательная энциклопедия английской жизни, составленная русским журналистом Андреем Остальским, который вот уже почти двадцать лет живет и работает в Великобритании.
Тайны и парадоксы… Это совсем не те слова, что приходят на ум, когда думаешь о такой обыденной вещи, как деньги. Да каждый ребенок знает, что деньги – это…это… А в самом деле: что они такое? И разве не мистика тот факт, что большая часть современных денег не имеет физического тела? Деньги существуют в основном где-то в виртуальном пространстве, в качестве неких электронных сигналов в бездонных компьютерных глубинах, как бухгалтерская запись, как долг. А знаете ли вы, что всякий раз, когда берете ссуду в банке, вы увеличиваете тем самым общее количество денег в обществе, способствуете, между прочим, инфляции… Или вот еще загадка: вдруг выясняется, что чуть ли не любой предмет при некоторых условиях может становиться деньгами, по крайней мере, на какое-то время?И потом: в чем секрет их явно мистической, невероятной власти над людьми?Мне посчастливилось провести два года моей жизни в редакции самой замечательной финансовой газеты мира – «Файнэншл таймс».
Это история о Ромео и Джульетте времен "холодной войны", о двух людях, чья любовь оказалась важнее верности враждующим "лагерям" и государствам. Это роман о том, как Власть любви побеждает Власть. Возрастные ограничения: 16+.
Что должен думать человек, если в один прекрасный день встречает женщину, неотличимую от его собственной жены, а спустя несколько дней видит ее под руку с мужчиной, как две капли воды похожим на него самого? Конечно же, что это розыгрыш! Но Александру Тутову не до смеха. Он подозревает, что попал в серьезную передрягу и что его размеренному эмигрантскому существованию в английском графстве Кент пришел конец. Чтобы спастись, надо разобраться, кто и зачем плетет против него заговор, и главное — понять самого себя, научиться отличать настоящее от подделки.
Известный журналист, главный редактор Русской службы Би-би-си Андрей Остальский пишет о своей жизни на «сказочном острове» Мадейре. Книга Остальского – увлекательный и объективный рассказ о достопримечательностях и истории острова, о традициях и нравах его жителей.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Приветствую тебя, мой дорогой читатель! Книга, к прочтению которой ты приступаешь, повествует о мире общепита изнутри. Мире, наполненном своими героями и историями. Будь ты начинающий повар или именитый шеф, а может даже человек, далёкий от кулинарии, всё равно в книге найдёшь что-то близкое сердцу. Приятного прочтения!
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.