Контрадикс по пятницам - [3]

На мосту было ветрено. От воды тянуло промозглой сыростью, и Милка ссутулилась, стараясь прикрыть коротким воротником ветровки замерзающие уши.

Они даже не взглянули… Она почти два года собирала данные, рылась в архивах, а они не захотели просто посмотреть.

И ладно бы — в далекой Москве… Так нет же! В двух шагах от эпицентра того самого феномена, исследование материалов о котором ныне признаётся неприличным даже для курсовой работы.

В ларьке за мостом купила каких-то консервов — просто ткнув пальцем, не разбираясь, ей было всё равно. И бутылку водки. Литровую.

Дальнобойщик, подбросивший до нужного поворота, всё пытался разговорить угрюмую пассажирку, но не преуспел, и, кажется, обиделся. Милке было плевать.

Светлячковый пунктир трассы остался позади. Под кедами мягко пружинила слежавшаяся хвоя, потянуло фитонцидно-гнилостным ароматом свежеразрытой могилы, за ноги стали хватать наиболее вредные кусты. Ещё не настоящая тайга, но уже и не городская лесопосадка.

Тут сегодня тоже было сыро и мерзко. На голову сыпался всякий хлам, время от времени капюшон сдёргивали наглые ветки, и за шиворот тут же прицельно шлепалась тяжёлая капля. Вдобавок от ириски ныл зуб, что не могло не отразиться на и без того уже основательно скисшем настроении. Милка споткнулась о корень и чуть не упала, но вовремя схватилась за какую-то сосну. И, разумеется, насадила ладонь на острый сучок. Шипя сквозь зубы, выругалась. Но как-то вяло.

У приколоченной к стволу выцветшей и помятой жестянки с едва угадывающейся меткой «Опасно!» покинула тропинку и пошла по притопленным брёвнам. Сверху их не видать, и ноги мокрые, зато на сам остров никто не суётся, обманутый широким пространством чистой воды.

Ещё прошлой весной она подновила заброшенную гать, накидав для удобства свежих брёвен, только вот скрепить толком так и не удосужилась, всё откладывала. Проходя по одному из тех самых, плохо закреплённых, поскользнулась и по пояс ушла в жидкую грязь. Настроение стало до того отвратительным, что даже не возникло желания выругаться.

У самого острова подвернула лодыжку, скользя по набухшей мягкой коре скрипящими от воды кедами. А последнее бревно еще и подло крутанулось, глубоко уйдя в воду под Милкиным весом и наподдав другим концом пониже спины. Да так подловастенько, что Милка, профуэтировав пару метров до берега, на ногах всё-таки не удержалась и ткнулась лицом в грязные прошлогодние листья.

Стало совсем кисло.

А чтобы жизнь не показалась апельсином, начал накрапывать дождь…

Милка встала, осторожно проверяя, не сломала ли чего случаем. Это было бы вполне в тему. Но, похоже, обошлось. Хорошо иметь в папочках пожарного, у них сильные гены и кости армированные, другой бы кто легким растяжением голеностопа не отделался.

Шагнула вверх по склону осторожно, стараясь не нажимать на повреждённую ногу. Сдула с лица паутину.

— Вот мы и дома, — сказала самой себе. И вздохнула. Но не облегчённо, как хотела, а коротко и судорожно. Пакости сегодняшнего вечера не закончились, и шелестящие в опавшей листве капли дождя зашебуршились там гораздо активнее. Милкино поползновение ускорить шаг было тут же вознаграждено по заслугам — дождь хлынул, как из ведра. Теперь уже спешить не имело смысла. Даже наоборот — хоть грязь смоет немного, зачем её в дом тащить?

Глубоко засунув руки в мокрые карманы и скользя по мгновенно раскисшей земле, Милка поднялась на холм, с которого уже было видно несуразное квадратное строение. Не полноценная сторожка — просто добротная бревенчатая коробка, крытая фанерой. Крышу прежний владелец доделать не успел, а Милке было влом. Да и не в том настроении она сюда приходила, чтобы ещё о крышах задумываться. Прикрыла сверху туристическим тентиком подходящего размера. Есть что-то над головой, генератор от дождя прикрыть — и ладно.

Рядом с домом шла небольшая глинистая ступенька-обрывчик, по которой уныло текли в обустроенный чуть пониже бочажок родниковые струйки, добавляя грязи и сырости.

Милка остановилась в наисквернейшем расположении духа и мрачно уставилась на идущую к дому дорожку, присыпанную мелким гравием как раз на случай такой вот погодки.

А вот это уже просто сказочное свинство!..

Самое свински-паскудное свинство, какое только и можно было ожидать от этого свински-паскудного и гадско-мерзкого вечера.

Шагах в пяти от крыльца и в двадцати от Милки, под рыжим тентом, натянутом от крыши веранды до нижних веток единственного на острове старого кедра, прислонившись спиной к стволу и вытянув поперёк тропинки длинные ноги, сидел двуногий без перьев.

Если до этого Милкино настроение напоминало простоквашу, то теперь оно достигло консистенции хорошо выпаренного лимонного сока…

Мало того, что сегодня два часа подряд измывались над ней эти тупицы из экзаменационной комиссии, мало того, что юные дегенераты на весь город показали неспособность феистов защитить собственную крышу, мало того, что ей свистели в спину и облаивали, мало того, что болит проткнутая рука и ноет ушибленная задница, а на ногу вообще лучше не опираться, мало того, что она провалилась в болото, промокла, исцарапалась, изгваздалась и порвала джинсы, мало того, что на её собственном — собственном!!! — острове нагло сидит какой-то наглый тип в исключительно наглой позе, всем своим наглым видом демонстрируя, что устроился он тут надолго и уходить никуда не собирается, но для полной и окончательной свинскости тип этот ну просто-таки обязан был оказаться нечеловеком.