— А какой мне из этого толк Пётр Георгиевич? — удивляюсь я. После довольно долгого торга договорились, что Москатов берет на себя обязательства построить трехэтажную гостиницу на шестьдесят разных номеров. Я взял обязательство привезти сантехнику, трубы, черепицу и мастеров по её укладке и производству. Само здание будут строить из крымского ракушечника. Хоть и удивились моему требованию, но ничего необычного сейчас в этом нет. Разницу со мной будут погашать товаром по моему списку… и золотом… если найдут. Все мы понимаем, что гостиница Москатову в городе и самому нужна. А тут можно и мной прикрыться…от начальства. План мне предоставят. Благо французский опыт общения с архитектором у меня есть и некомпетентным выглядеть я не буду.
Рядом построят ресторан. С другой стороны двухэтажный дом с участком и гаражом внутри. В доме на первом этаже будет располагаться греческое кафе, парикмахерская и подсобные помещения. В этот дом я планирую переместить старика Евгения Иоаннидиса с семьей, благо она у него не большая. Это я выяснил. Понравился мне старик. И парикмахерская у него ладная и чистая, вот только очень маленькая. Пару комнат в этом доме оставлю и себе. Надеюсь со временем привлечь старика и к другим своим делам. Все постройки будут располагаться недалеко от моря.
— А почему там? — удивился Москатов.
— Со здоровьем у меня не очень, а морской воздух меня спасает. А что у вас с мебелью?
— Ну… не очень хорошо — Пётр Георгиевич.
— Ищите, кто умеет плести из лозы хотя бы корзины. Готовьте материал. Так же найдите нормальный дом для мастеров и переводчиков с испанского. Надеюсь, в Испании на год к вам я разных мастеров навербую — ставлю точку в сегодняшнем разговоре. Хватит и так времени много потерял, пора на судно.
Ага, как же — сбежишь тут. То одно, то другое. Пока разобрался со складами и грузом, пристроил и рассмотрел людей набранных Потоцким. Пришлось им временно выдать в долг из своих резервов французские кителя и кепи, чтобы хоть как-то отличать своих. Люди в отряде были одеты, кто во что горазд. Сейчас все упорно сидят, перешивают, нашивают звезды и подгоняя форму хоть под какой-то красноармейский стандарт. И где только красную материю с нитками нашли на звезды? Выдал ещё два пистолета "Астра", а куда деваться? В отряде лишь пять стареньких наганов. Смотрю, все бойцы повесили пистолеты на правый бок за спину.
— Стройся — скомандовал я.
— Что такое? — обеспокоился Потоцкий.
Я иду вдоль строя и рассматриваю частично одетых бойцов. Все уже в возрасте под тридцать и больше. Явно повоевать успели. Такие, как я и просил набрать.
— Я смотрю, и повоевать успели…. а ума не набрались. Наверное, в тылу отсиживались? — слышу возмущённый ропот. — Какого лешего пистолеты за правым боком? Пока вытащите, вас пять раз убить успеют.
— Так по уставу положено. Шашка слева, а пистолет справа — Сергей заместитель командира отряда.
Вот в СССР так и воевали чуть ли не до девяностых. Конечно, положение кобуры справа, чуть сзади, позволяет извлекать и применять пистолет сидя. Лежа, при передвижении пригнувшись, ползком. Что затруднительно или невозможно при ношении кобуры спереди, слева. Большое же количество командиров РККА были укомплектованы портупей старого " кавалерийского" образца с двумя плечевыми ремнями. Вместо шашки на левом боку цепляли полевую сумку. Место для кобуры у них оставалось только на правом боку.
— Мне плевать на ваш устав. Я не служу, а вашей армии. Самые лучшие и скоростные стрелки были времен покорения индейцев Северной Америки, ганфайтеры. Вам придётся охранять дорогое оборудование, а значит, вооружённые стычки будут… обязательно. Вам за это и платят. За риск. Мне трупы в отряде мне не нужны. Возись потом, деньги трать — специально нагоняю напряжение. — Поэтому в моём отряде все, кроме командиров, будут носить пистолеты сбоку на бедрах ноги под удобную руку. Кому не нравиться…. в отряде я не держу.
— Э… могут возникнуть проблемы — Потоцкий.
— А вы у нас, на что Александр Александрович? Не сможете решить проблемы своими методами со всякой шушерой, так я сам решу.
— А вот этого не надо. Знаю, я как вы решаете — и покосился на мой маленький новый рюкзачок. Догадывается, что там я и гранаты ношу. И применю если что, абсолютно не задумываясь о последствиях. И это не считая моих пистолетов и ножей. Я вообще без рюкзака и легкого английского бронежилета я перестал выходить на берег с корабля. Моя паранойя в действии и не только в СССР, правда, в Европе я ношу только одну французскую лимонку… и без рюкзака.
И вот такие и другие проблемы я решал почти пять дней. Сейчас мы на разгруженной "Жан-Мари" отправились в Мариуполь. Там будем, загрузятся углём и солью.
— Это что? — я уставился на два плаката на входе в контору порта Мариуполя. Первый гласил "Каждый комсомолец может и должен удовлетворять свои половые стремления", а второй "Каждая комсомолка обязана идти ему навстречу, иначе она мещанка" 1926 года выпуска подписанные Лигой "Долой стыд". — Вы что так заманиваете молодежь на работу? Совсем с ума сошли?
— Это всё Коллонтай… сука — матюгнулся Потоцкий, который тоже явно не разделял такие "вольные" взгляды на семью
