Контрабандист Сталина 2 - [70]

— Четыре метра. А как мне быть с вашими делами? — уже не так панически Одовский.

— С моими делами я разбираться буду сам. А вы будете делать то, что привыкли, честно возить груз — усмехнулся я.

Следующий день мы потратили на обследование имеющихся пароходов на верфи. В конечном итоге нашли девяносто метровое судно "Жан-Мари" полной вместимостью 1800 брт, шириной 13, осадкой 2.8. Слабая машина под 300 лошадок давала скорость только 8 узлов, что меня не очень обрадовало. Но Одовский вцепился в это судно и "прожужжал" мне все уши, какой это хороший пароход. Я решил уступить, хотя прибыль при эксплуатации будет копеечная. Но тут несколько другие расчёты.

— Корабль сейчас на мелком ремонте, попытаемся купить завтра — подвел я итог.

— А вы найдёте столько новых членов экипажа? — капитан. Экипаж у этого судна для меня оказался неожиданно большой. В сорок два человека, что не есть хорошо.

— Нет. Дам вам только десять-пятнадцать, остальных можете набрать из своих знакомых, но с документами, чтобы не было проблем. И первый рейс мы сделаем обратно в Африку для пробы, пока "Огни" постоят на рейде Марселя. Там же "дед" машины разобрал и что-то решил заменить — напомнил я Одовскому и не стал вдаваться в технические дебри. Хватит того что главный механик нам с капитаном четыре часа перед приходом в Марсель "мозги полоскал" доказывая необходимости ремонта…

С учётом того, что я заказывал переделку "ягуара" в который смогли впихнуть только 1700 тонн и заплатил аванс, практически обнулив свой французский счет в банке, мне пошли на встречу и перекупили у прошлого хозяина. Сейчас морских пароходов на вторичном рынке очень много и купить от двух до десяти тысяч английских фунтов можно свободно. Следующий мой платёж через два месяца. "Жан-Мари" мне обошёлся в 4,5 тысячи фунтов с доставкой в Марсель. Там и расплачусь и переоформлю судно на себя, и Дюран поможет. Одовский остаётся в Сен-Назаре всё контролировать и в начале февраля должен прийти с пароходом в Марсель.

С самим "ягуаром" вышли некоторые проблемы. В частности меня просили уменьшить мощность машин из-за их размеров, но я отказался. А могло бы добавиться ещё 500 тонн груза. Зато если форсировать машины, то пароход должен разогнаться до 22–23 узлов, правда, не долго. Но я уже придумал, куда использую "такого ягуара" с очень большой пользой и меня всё устраивало. Остальные мелкие расхождения не так существенны.

— Всё-таки я бы вас попросил разработать корабль грузоподъёмностью в 3.5 тысяч тонн и скоростью в 16–18 узлов и ценной не более 500 тысяч франков — обратился я к Вильдье. Этот же "ягуар" мне обойдётся в 800 тысяч, как я не старался сбить цену. Но зато я выбил себе люксовую отделку кают и очень неплохую остальному экипажу. К августу месяцу должны начаться ходовые испытания. С "Бюро Веритас" (Bureau Veritas) верфь тоже сама будет разбираться.

— Если вы купите не менее трёх таких судов, то возможно будет и дешевле — заманивает меня Вильдье.

— Я готов многое у вас покупать на верфи, если вы будете брать к оплате и другие ликвидные товары. Например, драгоценности — "закидываю я удочку".

— А почему вы не хотите через банк?

— Потому что я торговец и за отсутствием наличных денег со мной расплачиваются, чем могут. А я не в том положении чтобы отказываться. Продажа же товара тоже занимает значительное время — вздыхаю я.

И он, и я понимаем, что это не только время, но и уход от налогов.

— Это будет сложно?

— Но нет ничего невозможного. Правда? Если вы конечно хотите чтобы верфь работала с полной загрузкой — французской ликвидности мне явно не хватает. Нужно по приезду в Париж этим срочно заняться. — Я бы в дальнейшем посоветовал бы вам совместить проект с английскими "океанами", очень удачный проект. А саму сборку подсмотреть у американцев на верфи Хог Айленда в Филадельфии и тогда вас и меня ждёт успех.

— Вот интересно, откуда вы это знаете? — удивился Вильдье.

— О-о. У меня очень много хороших идей. Главное найти общий язык с производителем — улыбаюсь я…

Сейчас я, после нескольких "сумасшедших дней" по приезду в Париж, сижу в комнате тёти и обсуждаю с ней планы на будущее. Тётя сидит в кресле за дамским столиком в стиле ампир из красного дерева и расчёсывает волосы. Мебельный гарнитур, обошедшийся мне, кстати, в приличную сумму. Узнав его стоимость, я невольно выругался по-русски. Но тётя так виновато посмотрела на меня, что я мысленно махнул рукой и не стал её отчитывать.

Племянница Александра сидела у меня на коленях, и я с ней баловался и легонько её щекотал. От чего она смеялась, а потом с детской непосредственностью отчитывала меня за моё плохое поведение. От этого уже смеялись уже мы с тётей, а я всё больше и больше ловлю себя на мысли что для меня они становятся самыми дорогими людьми. Очень странно. Вот никак от себя такого не ожидал.

— Может ты и нам купишь… — умилительно посмотрела на меня тётя и через паузу продолжила — енотовых мехов в России. Ты же видишь как холодно в Париже, а они такие….- и закатывает глаза — а Надежда Пэтрова сошьёт нам русские тёплые шубки.

Я задумался. Сейчас в Европе у богатых пошла мода на енотовые шубы… из США. Американцы сумели потеснить русских в этом элитном сегменте рынка. Причём если русские тупо продавали меха, то американцы шубы. Надо посоветовать Сталину срочно заняться разведением разных пушных животных. А еноты так вообще всеядные.