Контакт - [2]

Бег Степана был прерван падением. Он зацепился ногой за земляную кочку и распластался на еще не вспаханной земле. Упав, Степан уткнул лицо в землю, прикрыл голову руками и зажмурился, ожидая звука взрыва. Но его не произошло. И это было удивительно. Ведь с какой скоростью несся проклятый диск на его трактор!..

Степан полежал минуту, вторую, но взрыва так и не произошло. Более того, странный звук, рожденный неизвестным объектом, пропал и теперь над полем разносился только голос Ивана Кучина из магнитофона. Степан снял руки с головы, оглянулся. Трактор стоял целый и невредимый, а метрах в двухстах от него расположился непонятный объект. Идеальный диск серебристого цвета, по бортам вроде бы даже угадывались иллюминаторы.

«Черт возьми! — подумал Степан. — Я ж не пил! Вот уже третий день капли в рот не беру! Откуда же тогда взялось это?»

Тут он услышал еще кое-что. Теперь уже со стороны села. Он посмотрел туда и увидел толпу односельчан, бегом несущуюся к приземлившемуся НЛО.

«Фу, слава тебе, Господи! А я-то думал, что у меня началась белая горячка».

Степан поднялся, отряхнулся и уставился на неопознанный летающий объект с таким видом, словно он стоит здесь уже давно и вообще ничего необычного в округе не происходит.

Первым к летающей тарелке на неизменном УАЗике, в просторечии именуемым «козлом», подъехал председатель колхоза Иван Борисович Сидоров. Машина остановилась рядом с трактористом.

— Выключи музыку!

— А? Что? — не расслышал Степан.

— Музыку выключи, идиот! — проорал еще раз председатель колхоза, обеспечив при этом свои слова многозначительной жестикуляцией.

Вот это Степан понял быстро, и поспешно подбежав к трактору, выключил музыку. На поле сразу установилась тишина. Вернее, тишины, как таковой, не было, потому что набежавший народ гомонил вовсю, но стало все-таки потише.

Толпа пронеслась мимо Степана. Он сам в это время благоразумно отсиживался в кабине трактора, а то затоптали бы свои же. Толпа остановилась, окружив джип председателя, который встал на пути толпы и прокричал:

— Все, товарищи колхозники. Дальше нельзя! Не подходи дальше! Васька, твою мать! Я кому сказал?

Толпа послушно остановилась, а Василий Бородин, решивший было подбежать к незнакомому объекту вплотную и с этой целью вырвавшийся вперед, резко остановился и с обиженным видом вернулся обратно.

— Эй, Борисыч! — выкрикнул кто-то из толпы. — А почему нельзя-то?

— Потому что еще неизвестно, кто к нам прилетел, вот почему! И неизвестно, с какими намерениями! Все ясно? Вот подойдешь ты к нему поближе, а он тебя цап, и на эксперименты. Кто-нибудь этого хочет?

Толпа разразилась понимающими возгласами. Действительно, никому неохота оказаться у неведомых гостей неизвестно откуда на операционном столе в качестве подопытного кролика. Вы не смотрите, что все эти люди — деревенщина. Телевизоры есть в каждом доме, а в каждой пятой семье еще и видео. Так что толпа отступила дальше от корабля шага на два, как будто эти два шага могли что-то изменить.

— А это точно инопланетяне? — спросил тот же голос из толпы.

— А кто же еще по-твоему? — Ответили ему оттуда же.

— Ну, не знаю. Может, американцы?

— Да ты что? Если бы они сделали такое, то не приземлились бы здесь.

— А где?

— Не знаю, но в любом случае не в России.

— Тихо всем! — поднял руку председатель. — Кто бы это ни был, и с какими бы целями к нам не прилетел, мы должны встретить их подобающим образом. Надежда Ивановна, мигом в мою машину и в столовую. Возьмешь хлеб и соль. Слава, — обратился он к шоферу, — одна нога здесь, другая там, а третья снова здесь. И не дай тебе Бог приехать позже, чем гости из космоса, или откуда они там еще, выйдут из корабля.

Надежда Ивановна, тучная женщина средних лет. Недаром работает в столовой заведующей. Она еле поместилась в кабину УАЗика, и Слава, шофер председателя колхоза, как нетрудно догадаться, резво ударил по газам. Вездеход лихо развернулся и умчался обратно в деревню.

— Ну вот, — потер ладони председатель, — сейчас приедут хлеб с солью и мы встретим дорогих гостей как полагается. Светка! — позвал он, и из толпы вышла двадцатилетняя девица, полногрудая, с румяными щеками и короткой модной стрижкой под каре. — Иди сюда! Ты будешь подавать хлеб-соль. Эх, хорошо бы надеть на тебя сарафан да кокошник. Явно не помешали бы.

— Что я, дура что ли, такое на себя надевать? — томным презрительным голосом спросила Светка.

Светка познала городской жизни. Целых три года училась в ПТУ, и жеманные городские манеры в ней еще не исчезли. Она все также, как и в первые дни после окончательного возвращения из города, носила потертые джинсы, кожаную, и тоже не первой свежести, косуху и также неизменно жевала жвачку.

— Цыц, кому сказал! — топнул ногой Иван Борисович. — Разговорчики! Надо будет, и оденешь, понятно? И выплюнь жвачку. Выплюнь, я сказал!

Светка нехотя выплюнула жвачку. «Черт побери! — подумал Иван Борисович. — И с таким народом мне приходится работать! Три года отучилась, а ума, как у курицы. Только и может, что учитывать молоко, да и то с большим трудом».

Иван Борисович еще раз оглядел Светку с ног до головы. Ума, блин, чуть. Зато красавица.