Контакт, или Несколько мыслей и диалогов, подслушанных долгим зимним вечером XXI века - [3]

И конечно, наша дискуссия не удержалась в рамках XV века. Сева вспомнил о героях Лукиана, который гораздо раньше разыграл модель Контакта с лунной цивилизацией. Даже трудно поверить — второй век, уже ощутима горечь медленно угасающей античности, но до иных, космических столетий целая пропасть событий, взлетов, падений и переоценок. Но именно тогда в сатирическом по сути произведении звучит первая довольно серьезная нота будущего Контакта.

Вообще-то сатире везло на предсказания — тут ребята безусловно правы. Они сразу же вспомнили Сирано де Бержерака, который словно походя обрисовал в «Государствах Луны» многоступенчатые ракеты, вспомнили и Вольтера, чей гигант Микромегас путешествовал на световом луче и запросто преодолевал межзвездные расстояния. Понятно, их Контакты — аллегории, своеобразные линзы весьма прозрачной иронии, линзы, созданные ради изучения самого человечества. Однако смех тем и замечателен, что сквозь него проступают не только слезы борцов с опостылевшим прошлым, но и фрагменты глубоко хранимой мечты.

Мы вдоволь позабавились примерами на тему «великое сквозь смешное», но тут в разговор вступил обычно молчаливый Снорри Ларсен, наш ведущий астрофизик.

— По-моему, все это имеет более глубокие корни, — сказал Снорри. Возьмите, к примеру, олимпийских богов. Греки придумали для себя неплохую цивилизацию-партнера. Или вавилонский бог Мардук и вся его небесная компания! Древние вавилоняне даже определили ему конкретный космический дом — на Юпитере. Я хочу сказать, что Кузанец, верящий в лунных и солнечных людей, имел интересных предшественников. С Небом, трактуемым как верховное божество, общались китайцы — разумеется, через императора. Особой цивилизацией были боги и для индусов. Да кого ни возьми…

— Но это же нечто выдуманное, — перебил его неугомонный Сева. Кузанец ведь имел в виду человекоподобные создания, просто обитающие в иных мирах. Я понимаю, что египетский фараон строил пирамиду не просто из прихоти, а как средство общения со своим небесным отцом Ра, богом Солнца. Но отец-то был просто выдуман, выдуман как символ вполне земной власти, как миф, необходимый для цементирования государственной иерархии. Разве можно ставить в наш ряд общение с плодами своего воображения?

— Очень даже можно, — усмехнулся Снорри. — Ведь речь идет о проектах и моделях. Египтяне и вправду общались с воображаемыми богами, но, скажем, куда более продвинутые уэллсовские англичане вступили в Контакт со столь же воображаемыми марсианами. Или я ошибаюсь?

— Мне кажется, ты немного подтасовываешь факты, — сказал Вайскопф. Подданные фараона были уверены в реальности своих Контактов, гомеровские греки тоже считали олимпийских богов чем-то вполне реальным, но Уэллс-то совершенно сознательно писал сказку.

— Не совсем сказку, — заступилась за Ларсена Жаклин Моруа, превосходный, несмотря на свою молодость, специалист по общему кодированию и приготовлению сверхконцентрированного кофе. — Я, вроде бы, немного понимаю идею Снорри. Дело в разных системах мировоззрения. Египтяне принадлежали системе сугубо религиозной — для них вера в Ра была достаточна, чтобы считать бога Солнца реальным существом. Уэллс тоже вообразил своих марсиан, но его вера была гипотезой эпохи научного мышления и, разумеется, она уже требовала проверки. Кстати, именно этим мы и занимались до сих пор. Современники Кузанца не бросились проверять его идеи по поводу внеземных цивилизаций. Одним, вроде Джордано Бруно, вполне хватало логических доводов Кузанца, других эти доводы раздражали, их вполне устраивала старая картина божественной природы небесных тел и тем более иерархии небожителей. Я права?

— Конечно, права, — поддержал ее Сноу, готовый, по-моему, принять на себя не то что удар, но любое направленное на Жаклин дуновение. — Я тоже считаю, что веру нельзя отождествлять с религией, иначе мы никогда не поймем, каким образом добывалось в те времена обширное и полезное знание. Научное мировоззрение изменило уровень отбора информации, установило новые критерии достоверности, но без гипотез, проверка которых иногда затягивается на века, и, если угодно, без веры в те или иные модели нам некуда двигаться…

— Я хотела бы кое-что добавить, — благодарно улыбнулась ему Жаклин. Было время, когда мировоззрение не поднималось даже до религиозного уровня, когда оно замыкалось в рамках магии…

Что там, за горизонтом?

Дискуссия нырнула еще глубже, в совсем уж темные времена магико-тотемического мышления. И конечно, Жаклин сразу же упомянула об австралийских аборигенах, для которых небесные светила запросто уходили на свое небесное охотничье угодье по деревьям и так же легко возвращались для земного отдыха. И были эти светила очень похожи на обычных людей…

Вот тогда я и поймал себя на сплошном, просто-таки неприличном молчании. Я словно издали, на объемном экране наблюдал за историко-научной активностью своих ребят и, самое забавное, слушал их с удовольствием и мысленно комментировал их доводы.

Однако все время хотелось вскочить и выкрикнуть: «Братцы, бросьте свои умные разговоры, да понимаете ли вы, что произошло!» Но это было бы не слишком уместно — ребятам не до патетики. Они сами выбиты из колеи, да и все мы теперь навечно из нее выбиты. Они хорохорятся — дескать, чего уж там, давно догадывались, шесть веков, если не шесть тысячелетий ждали мы этого. Может, им попросту страшновато, и они интуитивно прячутся за широчайшую спину всей нашей истории, ибо где же нам еще прятаться от собственных достижений? Я их прекрасно понимаю, может быть, оно к лучшему, что не вмешался и не огорошил их своей неуравновешенностью. У нас еще будет время наговориться…