Консультант - [60]

Через некоторое время земля под ногами сменилась твердым цементным полом, я услышал звук открывающейся двери, и в тот же момент в нос ударил неприятный запах. На меня надели наручники и пристегнули к столбу. Внезапно я получил удар под колено. Я упал, уткнувшись носом в воняющий мочой цементный пол, раскаленный полуденным солнцем. До меня донесся звук закрывающейся двери, и я оказался совершенно один в далеком уголке Конго, о котором ничего не знал. Я попытался отогнать кишащих вокруг комаров, беспорядочно извиваясь, но это оказалось бесполезно. Для них настала долгожданная ночная вечеринка.

Я несколько раз просыпался, полагая, что все это сон, но, поняв, что это не так, отчаявшись, снова засыпал. Сон и явь смешались.

Потом кто-то сорвал с моей головы мешок, и я снова проснулся. Не понимая, где нахожусь, я лишь моргал с пустым выражением лица.

— Как же ты жалок.

Опешив от корейской речи, я на мгновение решил, что снова оказался дома, и попытался поднять руку, чтобы вытереть слюну. Но внезапно я почувствовал, что меня сковывает боль. Я задрожал от сильной ноющей боли в плечах и спине. Окончательно проснувшись, я повернулся в сторону, откуда слышался голос.

— Где мы?

— В Конго.

Я оглядел говорившего. На меня холодно смотрел мужчина с короткими волосами и густой бородой.

— Что происходит?

— Торговля людьми. Меня вызвали, чтобы найти контактное лицо, которое заплатит за тебя выкуп. Рад встрече. Я Чжон.

Назвав лишь свою фамилию, он сплюнул на пол и растер плевок ногой. Я вдруг понял, что Чжон одет в потрепанный официальный костюм.

— Зачем вы меня похитили?

— Потому что нам нужны деньги.

Двое африканцев стояли за ним. Они наблюдали за нами, будто мы диковинные животные.

— Это все ваших рук дело?

— Нет. Я пришел сюда по просьбе товарища.

Он указал на человека в очках. Тот с улыбкой помахал мне пистолетом, будто я был его другом детства. Полный низкорослый мужчина, похожий на мясника, лишь одарил меня холодным взглядом.

— Меня можно назвать, к примеру, переговорщиком, нанятым похитителями.

— Звучит солидно.

— Ну что вы. За свою работу я беру всего двадцать процентов от суммы выкупа.

— Зачем вы это делаете? Мы же соотечественники…

— Соотечественники… Да. Но не может же шантажировать вашу семью конголезец, который даже не говорит по-корейски, — ответил с сожалением Чжон, глядя на меня.

Затем он попросил дать ему телефон человека, который мог бы заплатить за меня выкуп, и я назвал ему номер менеджера. Такая женщина, как она, точно знает, что делать в подобной ситуации.

Выслушав меня и записав номер телефона, Чжон закурил сигарету и начал что-то обсуждать со своими «друзьями». Я не понимал, о чем они говорят, но, судя по всему, между ними возникли какие-то разногласия. Чжон стоял с безразличным видом, как будто в этой ситуации для него не было ничего необычного: спорить с людьми, которые держат в руках пистолеты. Сколько бы я ни вглядывался в его лицо, я не мог догадаться, какую он прожил жизнь, кто он, сколько ему лет. Только глубокие морщины на его лице, напоминавшие штормовые волны, наводили на мысль, что жизнь этого человека не была гладкой. Тем временем спорщики разделились: двое против одного. Возможно, они не могли решить, как распорядиться деньгами. Коротышка яростно протестовал, по всей видимости, он не преуспел. Тут Чжон, сделав пару шагов назад, неожиданно спросил:

— Не похоже, что ты приехал в Конго по деловым вопросам. Так зачем же ты проделал такой путь?

— Я хотел посмотреть на горилл.

— На горилл?

— Да.

Чжон фыркнул, не в силах сдержать смех.

— Ну и как? Увидел?

— Я был во всех туристических агентствах, но все без толку. Везде надо мной только смеялись.

Тогда он объяснил мне причину, рассказав то, чего больше никто не счел нужным озвучить.

Гориллы обитали в регионах, где шла гражданская война. Никто не хотел рисковать своей жизнью и отправляться на поле боя лишь ради моей прихоти. Из-за войны и охоты этот вид находился на грани исчезновения. Насколько же наивным я был, полагая, что гориллы здесь живут счастливо.

— В программе «Царство животных»…

— Этот выпуск был снят еще при диктатуре, в восьмидесятые. До начала войны.

— В туристических агентствах…

— Там торгуют ресурсами. А сафари их этих ресурсов лишает.

Я наконец понял, почему все надо мной смеялись. Сколького же я не знал… Пока мы разговаривали, ссора троицы достигла апогея. Я, скосив глаза, наблюдал, как накаляется атмосфера, но Чжон, глядя лишь на меня, как ни в чем не бывало спросил:

— Почему ты хотел увидеть горилл?

— Потому что я убил человека.

На секунду кончики его бровей приподнялись. Но заинтересованным он выглядел лишь какое-то мгновенье. Не успел я договорить, как раздался громкий выстрел. Коротышка упал на пол. Чжон с присущим ему выражением полной безразличности потушил ногой окурок и сказал:

— Ты приехал по адресу. Это земля убийц.

— Но почему они его убили?! Они же на одной стороне.

— Этот человек был беженцем из Руанды. Они ненавидели его с самого начала.

Темнокожие убрали тело коротышки. Чжон сказал, что причиной гражданской войны в Конго стали беженцы, стекавшиеся в Конго после геноцида в Руанде.