Конструкторы - [33]

— Ты, товарищ Кошкин, — прирождённый партийный работник. Владеешь главным нашим оружием — словом. Выступаешь перед людьми отменно хорошо. Умеешь организовать массы. Выдвинут на работу в губком — года ещё не прошло. Это понимать надо. Да и поздно тебе в студенты — семья на шее.

— Но я очень хочу учиться. Стране нужны образованные специалисты.

— И образование необходимое ты имеешь — университет окончил. Дай бог каждому из нас такое образование. — Жёстко, как серьёзный упрёк, бросил: — На всю пятилетку от активной работы хочешь уйти!

Пришлось обращаться к секретарю губкома, разговор с которым поначалу тоже оказался трудным. Секретарь губкома — впоследствии известный партийный и государственный деятель — был ненамного старше Михаила Ильича, но в партию вступил ещё до революции. Выходец из очень образованной семьи, он в юности (что не было известно Кошкину), окончив реальное училище, мечтал поступить в тот самый Санкт-Петербургский технологический институт, старейший и известнейший в России, который теперь назывался Ленинградским технологическим и в который Кошкин просил его направить. И поэтому секретарь губкома, щурясь, чтобы скрыть весёлые искорки в глазах, спросил:

— А вы не боитесь, Михаил Ильич, что с треском провалитесь на экзаменах? У вас, насколько мне известно, нет технической подготовки, а там математика, физика.

— Нет таких крепостей…

— Да, но одной смелости мало. Высшую математику, сопромат, термодинамику наскоком не возьмёшь. Учёба в техническом вузе — это годы упорного и не всем посильного труда.

— Я окончил комвуз, хотя тоже не имел необходимой подготовки. Полагаю, что это кое о чём говорит.

— Да, конечно. Итоги учёбы в комвузе отлично вас рекомендуют. Но, может быть, логичнее было бы и дальше идти по тому же пути? Вы не думали, например, об Институте красной профессуры? Это вам по профилю.

Михаил Ильич так и не узнал, была ли тогда в губкоме разнарядка в Институт красной профессуры. Но несомненно, что именно его отказ от столь блестящей перспективы повлиял решающим образом на секретаря губкома. Он встал, прошёлся не спеша по кабинету, уже несколько грузноватый для своего полувоенного костюма, и, остановившись перед Кошкиным, скупо улыбнувшись, сказал:

— Ну что ж… вижу, что вас не переубедить. Лишнее доказательство, что слово — увы! — не всесильно. Желаю вам стать хорошим инженером. Но только, слышите, хорошим, иначе я буду считать, что допустил ошибку.

Нет, никогда не жалел он о сделанном той осенью выборе. Хотя с учёбой, конечно, далеко не всё было гладко, особенно в первое время. Начать с того, что знаменитый технологический институт, alma mater блестящих студентов-технологов, разочаровал его тем, что готовил именно технологов, а не конструкторов, учил изготавливать машины, а не создавать их. Примириться с этим он не захотел и ещё на первом курсе с немалыми трудностями добился перевода в более молодой и не столь знаменитый Ленинградский индустриальный (затем политехнический) институт на машиностроительный факультет.

…Высшая математика, сопротивление материалов, термодинамика, теория механизмов и машин — по этим и многим другим действительно очень сложным дисциплинам в дипломе у него — отличные оценки. Пятёрка даже по английскому языку. Жена Вера часто смеялась, видя, как он, вышагивая из угла в угол их маленькой комнатёнки на Невском, зубрит английские слова.

— Ты чего, Верка, скалишься? Ничего смешного нет, — остановившись, спрашивал он её сердито.

— Нет, правда смешно. Ты такой серьёзный товарищ, а занимаешься бог знает чем. В Вятке никто не поверил бы!

— Пора бы тебе забыть о своей Вятке! — говорил о с досадой.

Упрёк был не совсем справедлив — Вера свою Вятку, в которой родилась и выросла, вспоминала нечасто без сожаления. По лёгкости характера или по молодости лет она быстро примирилась с тем, что из уважаемой супруги губернского ответработника превратилась в жену студента, никому в огромном городе неизвестного. Старалась как-то наладить быт, что было нелегко, особенно после того, как в 1930 году родилась вторая дочка Тома (старшей Лизе было два годика). Жил трудно (хотя парттысячникам и сохранялся оклад по прежней должности), но дружно, скученно, но не скучно. А главное — он шаг за шагом приближался к заветной цели — стать инженером.

Дипломный проект — коробка передач среднего танка — делал старательно, вкладывая в него всё, что усвоил в институте. Провёл тщательный расчёт зубчатых передач, валов, подшипников, скомпоновал всё это точно по правилам, в строгих канонах, предписанных учебниками. Но работа эта не показалась интересной. К тому же с графикой было плоховато. Не каждому это дано — выполнить чертёж так, чтобы он своим внешним видом порадовал строгий взгляд любого доцента. Чертежи в целом получились грязноватыми. Был вынужден — что греха таить — прибегнуть к помощи Верочки, которая буквально в ночь перед защитой какими-то своими женскими способами с помощью хлебных крошек, утюга и ещё чего-то придала листам его проекта достаточно пристойный вид…

Защита дипломного проекта прошла блестяще. Но это не принесло большого удовлетворения. Одержимость конструкторской работой пришла позднее.