Конструктор космических кораблей - [25]

— Пожалуй, кое в чем ты прав, — заметил Королев. — Но не во всем. А может, в тебе второй академик Патон сидит? Это я серьезно. Подумай. Ну, вот что. Сколько суток, соколик, надо, чтобы быстрее закончить сварку?

— Примерно трое. Сделаем на совесть.

— А как можно иначе, не на совесть? Государству — только на совесть.

— Вы не так поняли меня, Сергей Павлович. Добротно, значит, так, что сам готов летать на этом изделии верхом. Как барон Мюнхаузен.

— Не убедил. Ну, а куда бы ты захотел полететь? — спросил Королев.

— Для начала вокруг Земли. Чкалов-то не успел облететь вокруг шарика.

В цех вошли Норайр Мартиросович и Олег Григорьевич. Сергей Павлович жестом руки пригласил их к себе и, обращаясь к рабочим:

— Знакомьтесь, это — академик Сисакян, наш друг. Мы ведем тут беседу о пользе образования и полете вокруг Земли. А ты лично полетел бы, Василий Иванович?

— А почему нет. Мы вот однажды с ребятами разговорились. Каждый готов.

— Верно, — поддержал бригадира белобровый паренек с озорными глазами.

— Барсегянца командиром. Ивана за штурмана, он вечерами в техникум ходит, — стал распределять должности Соколов, — а я за астронома.

— Ну, а я так и быть за агронома, — предложил белобровый. — Быстрорастущие растения разводить буду и пирожки из них стряпать.

— А откуда о быстрорастущих узнали? — биолог удивленно сдвинул брови.

— Как откуда? у Циолковского написано. Читали «Вне Земли»? Очень интересно.

— Шутки шутками, а нам думается, что в космосе найдут работу люди всех специальностей, — перешел на деловой тон Соколов. — Так что, как время только подойдет, орбитальные станции начнем там строить. Или еще что покрупнее. Готовы всей бригадой. Между прочим, сваривать в космосе конструкции будем по методу Циолковского, используя энергию солнца.

— А это-то откуда взяли?

— Вот те раз! Вы же на лекции, Сергей Павлович, нам говорили. Так не забудьте, мы первые.

— Не забуду, барон Мюнхаузен, не забуду, — рассмеялся Королев и, обращаясь к биологу, с удовольствием заметил: — Слышали, дорогой коллега? А кое-кто утверждает, что идеи космоплавания еще не овладели массами. Нет, нет, ждать нельзя! — Повернувшись к рабочим, Сергей Павлович продолжал: — Только должен огорчить вас. Все это не завтра. Трудно, очень трудно. Искусственный спутник Земли — одно дело. А послать корабль с человеком на борту в тысячу раз сложнее. Надо корабль надежный создать. Ведь человек в нем должен жить, работать. Да и человек… Его надо подготовить. Он должен перенести огромные перегрузки при старте корабля. Мы не знаем, что такое невесомость в полной мере. А потом — человека надо возвратить на Землю.

— Все так, но не опоздать бы только, — не без ехидства вставил тот, кто решил стать первым космическим агрономом, — американское радио передало: ученые США тоже что-то такое придумывают.

— Да, хотелось бы не опоздать, — согласился Королев.

— А вы думаете, я для красного словца сказал о полете? — вдруг загорячился Соколов. — Вы не знаете моего друга Юру? Нет? Мы с ним вместе ФЗУ кончали. Отличный металлург. Теперь на реактивных летает. Недавно заходил в гости. «Вася, — говорит он мне, — сделай для меня корабль, чтобы в космос слетать». И давай мне про Циолковского рассказывать.

— А вы ему?

— У меня от него секретов нет. Он знает, что я ракеты «шью». Хорошо, говорю, сделаю. А ты пока тренируйся. А он мне в ответ: «Я уже тренируюсь».

— Фамилия вашего друга?

— Да он наш, смоленский, — Гагарин.

— Я вас ищу везде, Сергей Павлович. Время десять двадцать пять. Самолет готов, — воспользовавшись паузой, вмешался помощник академика.

— Очень хорошо. В нашем распоряжении еще полчаса.

Откуда-то из-за плечей товарищей вперед протолкался черноголовый, смуглый лицом рабочий лет сорока пяти.

— Здравствуйте, Сергей Павлович, — с кавказским акцентом сказал он. — Космос, конечно, это хорошо. Только и у себя в доме надо порядок навести.

— Что, что? — не расслышав, переспросил академик.

— Не обращайте на него внимания. Он вечно чем-то недоволен. Мы его в шутку мистером Крит зовем, — пытался замять неприятный разговор Соколов.

— Ладно ты, — отмахнулся рабочий. — О деле хочу сказать, понимаешь? Я тут постарше всех. Когда ты ходил под стол пешком, я Кавказ защищал.

— Чем же вы сейчас недовольны, товарищ Барсегянц?

— График ломаем, как соломинку. То этого нет, то другого не получили. Мы Патона читаем: времени свободного много. Что у нас снабженцы делают? Вчера полсмены электродов не было. Рабочему классу без дела сидеть несподручно.

— Среднюю же за простой получаете? — попытался успокоить рабочего мастер.

— А на что мне ваша средняя, Петр Петрович! Подумаешь, средняя. По мне хоть самая высокая, как Эльбрус. Мне, дорогой, работа нужна. Я без нее как больной.

— Как ваше имя, отчество? — спросил Королев.

— Давид Вартанович.

— Очень умные слова вы сказали, Давид Вартанович. «Я без работы как больной», — ученый достал из кармана блокнот и записал что-то. — Я вот тоже такой. Мне без дела — смерть. Слышали? Вот она философия советского рабочего.

— Это не только философия, — нахмурился Барсегянц. — Это смысл нашей жизни.

Королев снова потер рукой подбородок, глаза стали жесткими.