Конструктор космических кораблей - [23]

Не знаю, почему так сказал Сергей Павлович, но я запомнил его слова. Может быть, потому, что был постарше своих товарищей. Сказанное им сбылось…[24]

После знакомства с космонавтами в тот же день академик Королев придирчиво осмотрел все лаборатории, специальные установки, стенды, учебные площадки Звездного городка.

— На первых порах неплохо. Но только на первых, — сказал он руководителям. — Надо думать о завтрашнем дне. Предстоит большая работа. Это не на один день, — подчеркнул он. — Вы меня понимаете? Надо закладывать новые лаборатории, иметь в них самое современное оборудование. Подумайте, вносите предложения. Я вас поддержу.

Через некоторое время специалисты Звездного городка показали академику план обновления своего хозяйства.

— Хотелось бы иметь, — попросил Евгений Анатольевич Карпов, один из первых руководителей группы космонавтов, — макет корабля в натуральную величину, тренажер.

— Это в наших силах. И давайте договоримся: авиаторы должны приходить к нам почаще и не как гости, а как соратники.

— С удовольствием.

— Ну вот и договорились.

Вторая встреча космонавтов с С. П. Королевым состоялась в одном из цехов конструкторского бюро, возле корабля «Восток», правда, тогда он еще не имел названия и именовался чисто по-производственному — «изделие».

Летчики остановились у самого изделия, кабина которого была в виде шара. Сергей Павлович смотрел на молодых подтянутых парней и ждал от них первой реакции.

— Какой большой!

— Кабина больше, чем в реактивном!

Кто-то из летчиков нерешительно сделал шаг к кораблю.

— Пожалуйста! Это для вас. Вам летать.

И после того как летчики осмотрели корабль со всех сторон, а кое-кто даже посидел в кабине, С. П. Королев обратился к ним:

— Может, кратко о главных принципах конструкции корабля?

— Конечно, с удовольствием послушаем, — ответил за всех сопровождавший летчиков генерал Л. И. Горегляд.

Сергей Павлович начал рассказывать о корабле, воодушевляясь с каждой минутой:

— Начнем с поверхности. Кабина пилота покрыта надежной тепловой защитой. Это крайне необходимо. Во время спуска корабля в плотные слои атмосферы его наружная оболочка разогревается до нескольких тысяч градусов. Для летчика это не опасно. Температура в кабине будет колебаться от пятнадцати до двадцати двух градусов Цельсия. Но надо быть готовым ко всему. — Сергей Павлович сделал паузу, внимательно посмотрел на стоящих летчиков: — Я знаю, тренируют вас с запасом прочности. Без этого нельзя.

Термокамера и все прочее — крайне необходимо. Иначе не выдержите там, в космосе. И давайте будем откровенны. Вы выбрали себе нелегкий путь. Прямо скажу — опасный. Испытание авиационной техники, вы знаете, сопряжено со многими неожиданностями, космической тем более… Надеюсь, не запугал вас…

Академик подошел к кораблю, провел рукой по его поверхности, постоял так, потом повернулся к летчикам и мягко, словно отец взрослым сыновьям:

— Я верю в вас. Помните слова Алексея Толстого: «Родина наша — колыбель героев, огненный горн, где плавятся простые души, становясь крепкими как алмаз, как сталь».

— Мы — летчики, — ответил Юрий Гагарин, вкладывая в эти слова всем известное: «Опасность — удел профессии».

— В наш век тлеть нельзя, надо гореть, — поддержал Герман Титов.

— Вы тут рассуждайте, а я лечу первый, — раздался из-за спины летчиков озорной голос Алексея Леонова. — Засиделся. У себя в части каждый день полеты, а здесь? Как малому конфету — один раз в неделю.

Все рассмеялись. Улыбнулся и академик. Ему по душе мысли летчиков и особенно их жажда летать.

— Да, в наш век тлеть нельзя, — повторил он слова Титова. — Согласен. Летчик — это профессия смелых. Вот что, орелики: все-таки нет на свете большего счастья, чем участвовать в новых открытиях. Завидую вам. Кому-то из вас выпадет первым штурмовать космос, кому-то совершить первую пешую прогулку в нем, кто-то из людей ступит ногой на поверхность Луны, а кто-то со временем отважится отправиться на Венеру и Марс…

Сергей Павлович, словно художник, стал крупными, яркими мазками набрасывать картину освоения космоса. Как зачарованные, слушали его летчики. И перед ними в мгновенье встала вся Вселенная, покоряемая человеком.

— Изучение Вселенной не самоцель, — звучит голос ученого. — Нет познания ради искусства познания. Мы проникнем в космос, чтобы лучше изучать прошлое нашей планеты, предвидеть ее будущее. Мы хотим поставить ресурсы космоса на службу человеку, проникнуть на другие небесные тела и, если обстоятельства того потребуют, заселить все околосолнечное пространство. Горы хлеба и бездну могущества обещает нам космос, — повторил академик полюбившиеся слова Циолковского.

И, оборвав себя на полуслове, улыбнулся:

— А теперь вернемся к кораблю.

Подробно рассказав об устройстве кабины, о назначении и принципах действия оборудования, различных систем, в том числе системы жизнеобеспечения, С. П. Королев продолжал:

— Корабль-спутник монтируется на мощную многоступенчатую ракету. Последняя ступень ее вынесет корабль на орбиту, а затем отделится от него. Ну а как же потом корабль возвратится на Землю? Вот эта конусная часть, примыкающая к шару, — тормозная двигательная установка, а кратко ТДУ. Она включается после ориентации корабля в пространстве по команде с земли или при помощи ручного управления непосредственно пилотом. Скорость полета резко уменьшается, и корабль сходит с орбиты на спусковую и направляется к Земле. Космонавт может приземлиться в специальном спускаемом аппарате, снижающемся на парашюте, или катапультироваться и достичь Земли на индивидуальном парашюте.