Конституция мира. Книга 1. Явление - [3]
Я не понимал, что школа готовила меня к другим, более серьёзным, играм, чем простой дворовый футбол. Конечно, я был такой же бесшабашный мальчишка, как многие-многие другие. И вдруг в какой-то момент меня начали волновать вопросы: кто я, для чего я здесь, кто нас создал, почему в мире все так, а не иначе, почему существуют ограничения, для чего они нужны, на самом ли деле мир и люди устроены так, как рассказывают учебники? Мне хотелось вырваться за пределы школьной системы образования.
Родители, как могли, давали ответы, но они не были исчерпывающими, поэтому не удовлетворяли мою жажду узнать истину. Вопросов у меня становилось всё больше. Один вопрос или ответ на него порождали следующие вопросы. Родители на все мои вопросы ответить не могли, к тому же и они были бесконечно чем-то заняты. И частенько случалось так, что мать вспоминала обо мне, только когда я оказывался в поле её зрения. Тогда я становился объектом воспитания: мать «снимала стружку» с меня, после чего на моей попе оставались синяки. Отец и вовсе меня не замечал. В такие моменты я чувствовал свою ненужность в семье. Наверное, ещё и поэтому игра была необходима мне, как воздух. В ней я жил, и был самим собой. Я мечтал построить мир, где я буду что-то значить, где родители любят друг друга и меня тоже любят. Сейчас мне понятно, почему дети 21-го века «уходят» в виртуальный мир компьютерных игр. Да потому что там они могут чувствовать себя СОЗДАТЕЛЯМИ, БОГАМИ, ПОБЕДИТЕЛЯМИ, теми, кем сами хотят. Там они сами строят свой счастливый мир. А что в реальности? А в реальности им говорят, что всё будет хорошо, а это «хорошо» не наступает! В реальности на них смотрят учителя и родители, как на существа несамостоятельные, которые ни на что не способны без какой-либо помощи, не идеальные. А дети очень хотят, чтобы их любили и признавали. Каждый из них старается по-своему «быть хорошим», но со временем понимает, что как бы не старался, ему не хватит сил стать идеальным. Потом им начинает казаться, что весь мир смотрит строгими глазами авторитетных взрослых и ждёт от них отличных результатов и побед, а они не соответствуют, не дотягивают, не способны, поэтому мир их не любит и не признаёт. Чего боится ребёнок? Не оправдать надежд родителей! А они в свою очередь, «желая добра», пытаются сделать нас лучше через упреки и претензии. Это нас, людей, и отличает от Бога. Он нас принимает такими, какие мы есть, а мы принимаем лишь тех, кто удовлетворяет нашим потребностям, интересам и убеждениям. Все переменилось августовским утром, за два месяца до моего одиннадцатого дня рождения.
Я проснулся в своей комнате, наполненной свежим утренним воздухом. Солнечные лучи пробивались сквозь занавеску, вызывая радостное предвкушение длинного, беззаботного дня. Медленно я окинул взглядом свою комнату. Вот рядом с моей кроватью стоит большой письменный стол. На столе несколько школьных учебников, пенал и маленький кактус. Над столом висит несколько детских фотографий. Посреди комнаты стоит стул, на котором небрежно свалена моя одежда. У стены, напротив кровати – шкаф. Всё было на своём обычном месте, но почему-то именно в это утро моя комната показалась мне такой гармоничной, что странное чувство благодарности наполнило меня.
Солнечный луч тем временем подкрался к моему лицу. Я зажмурился, чтобы так продолжать разглядывать предметы вокруг себя. Вдруг на подоконнике я увидел книжку, которой вчера там не было. У меня даже не возникло вопроса, откуда она взялась. На обложке был изображён крест. Я выскочил из постели, взял находку, вернулся в кровать, положил книгу на колени и открыл первую страницу. Там была написана следующая строчка: «Вначале сотворил Бог небо и землю».
Мог ли я знать тогда, что эта книга изменит всю мою жизнь. Чем дальше я читал её, тем более притягательным для меня было её содержание. Я вдруг стал находить ответы на вопросы, мучившие меня и которыми я донимал родителей и всех, кто меня окружал. Эта книга задала вектор моего поиска: я стал поглощать религиозную литературу в огромном количестве и днём, и ночью, где бы ни находился. Получая всё новую и новую информацию, я предвкушал, что истина вот-вот мне откроется, и это делало меня заложником поиска. Чем больше я углублялся в поток информации и знаний, тем слабее становилась связь с реальностью. Свою майку с десятым номером я больше не надевал.
Где грань между реальностью атеиста и реальностью верующего? Я стал не просто верить в Бога (ОН – ТОТ, КТО СОЗДАЛ ВСЁ и ОН СОЗДАЛ ИГРУ!), я превратился в одержимого. Идея Бога и сына божьего, Христа, всецело завладела моим сознанием, я больше ни о чём не мог думать и говорить. Я стал рисовать распятие Христа, сначала на бумаге, а потом на всем, на чём было можно. Как-то, за одну ночь, я вырезал из картона пять тысяч крестов разной формы. А однажды за десять минут до начала урока я разрисовал распятием обложки тетрадей, оставленных одноклассниками на партах. Ребята пожаловались учительнице, но это оказалось бесполезно: её вразумление не остановило меня, тогда озлобленные мальчишки побили меня в школьном туалете.
