Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (XX–XXI вв.) - [2]

В процессе отбора фольклорных данных из косвенных источников мы учитывали способ их введения в контекст. Как правило, фольклорный мотив вводится с помощью слов: «рассказывали», «как говорили», «слышали, что говорили» и т. п. Учитывались также обстоятельства рассказывания: кто, где и когда рассказывал. Принимались во внимание особенности фольклора как искусства устного, звучащего слова, преломившиеся в жанрах несказочной прозы (например, повторяемость тем, сюжетов, мотивов). В некоторых случаях сюжет или мотив, уже известный как фольклорный, встречался в источнике без экспликации его фольклорного происхождения, и тогда критерием отбора выступало совпадение на содержательном уровне (аналогия с фольклорным источником при этом может быть полной или частичной, вплоть до схождения лишь в отдельных мотивах).

В других случаях сюжет или мотив, неизвестный как фольклорный, мог быть представлен в косвенных источниках неоднократно. Тогда на помощь приходило знание особенностей жанров несказочной прозы (тематика текстов, принципы типизации). Важно было учитывать также особенности вымысла, в реальность которого верят. Выявлению фольклорных текстов в немалой степени способствовало выяснение первичных источников, из которых материал попадал в косвенный.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили труды отечественных ученых, посвященные вопросам исторической поэтики, генезиса и структуры фольклорных жанров, их художественного содержания: А. А. Афанасьева, Ф. И. Буслаева, А. Н. Веселовского, А. А. Потебни; проблемам теории и истории фольклора: В. П. Аникина, П. Г. Богатырева, В. М. Гацака, Е. М. Мелетинского, В. Я. Проппа. В понимании специфики жанров сказочной и несказочной фольклорной прозы мы опирались на работы С. Н. Азбелева, В. П. Аникина, Б. Г. Ахметшина, Л. Г. Барага, В. В. Блажеса, Т. В. Зуевой, Е. А. Костюхина, Н. А. Криничной, В. П. Кругляшовой, А. И. Лазарева, Т. Г. Леоновой, Э. В. Померанцевой, В. К. Соколовой, В. П. Федоровой, К. В. Чистова, Ю. И. Юдина.

Исследование выполнено в русле современных работ по фольклористике, стремящихся установить общие закономерности в развитии, изменении и трансформации русского фольклора в целом и отдельных его жанров в частности. Основополагающим в работе явился подход к анализу фольклорных текстов с позиций историзма и системности.

Историю фольклора можно понимать как историю смены его традиционных состояний, что выразилось в динамике его родов и видов, однако вместе с изменением формы всегда происходит корректировка содержания, приведение его в соответствие с новыми обстоятельствами и новыми функциями. П. Г. Богатырев писал по этому поводу: «…процессы видоизменения формы исследуемых мною рассказов идут параллельно с видоизменением их функций и иерархии их функций, отсюда необходимо параллельно вести наблюдения и над видоизменениями формы с видоизменениями в иерархии фольклора» [Богатырев 2006: 209].

В теоретическом сборнике «Фольклор», посвященном проблеме историзма, коллектив авторов предпринял попытку рассмотреть эту актуальную тему в «двух разрядах – историзм фольклора и историзм фольклористики» (см., например, статьи В. М. Гацака, У. Б. Далгат, Ф. М. Селиванова и др.). Один из важных тезисов, заявленных в сборнике, связан с пониманием историзма «как фактора интегрирующего, а не разделяющего и обособляющего» [Фольклор. Проблемы историзма 1988: 3]. Без сомнения, такой подход позволяет реализовать и другой важный принцип современных исследований фольклора – системный.

Фольклористы, занимавшиеся изучением конкретных жанров устного поэтического творчества, не раз отмечали, что в ту или иную историческую эпоху произведения фольклора, независимо от их жанровой принадлежности, объединялись в определенную идейно-художественную систему (см. об этом [Лазарев 1985: 36]). Иначе говоря, на протяжении истории этноса произведения фольклора складывались, перерабатывались и бытовали в соответствии с особенностями мировоззрения народа на данном этапе его развития, в соответствии с характерными для него принципами соотношения идеала и действительности.

Фольклорное сознание как тип художественного освоения действительности в конкретную эпоху имеет тенденцию к выражению единства народного миропонимания, что объясняется историческими причинами, а точнее – общностью социально-экономических, этических и культурных задач, решаемых этносом. Под влиянием этих обстоятельств жанры фольклора, возникшие и развивававшиеся в иных исторических условиях, претерпевали изменение своих форм, принципов обобщения, характера решения художественных задач.

Это наглядно показано В. П. Аникиным на примере волшебной сказки: «В формах гиперболического вымысла сказки объединились разновременные «пласты» мысли народа, начиная от древнейших времен до эпохи, когда сказка стала выражением чисто художественного творчества. Их совмещение в одной сказке стало возможным вследствие подчинения всей гиперболической образности выражению замысла сказки как явления искусства» [Аникин 1980: 245].

Новизна настоящего исследования состоит в том, что в нем впервые теоретически обосновано использование в фольклористике термина «фольклорное сознание», раскрыто содержание соответствующего понятия, установлена структура фольклорного сознания, рассмотрены способы и формы его объективации; охарактеризована система жанров прозаического фольклора, исследованы вопросы их эволюции с позиций функционирования фольклорного сознания; произведена типология жанров несказочной прозы на основе коммуникативного принципа; выявлена региональная и локальная специфика устной народной прозы Урала, показано ее соотношение с общерусской традицией; установлено содержание онтологических и аксиологических констант фольклорного сознания в прозаическом фольклоре Урала по записям ХХ – начала XXI века; проанализирована динамика фольклорного сознания в новейших текстах фольклорной прозы Урала в контексте общерусской традиции; исследованы механизмы фольклоризации и мифологизации героев и событий местной истории на материале уральской несказочной прозы.