Константин Великий - [46]
Жизнь Константина была исканием Истины. Нашел ли он ее? Не знаю. Но уверен, что главное его открытие человечество упорно не желало признавать в течение многих веков.
Веротерпимость, толерантность — вот фундаментальный итог духовных исканий Константина. Главный его завет. Его автограф на скрижали мироздания.
Признав, уже ближе к смерти, христианство главной религией Империи, Константин не позволял (за редкими исключениями) притеснять сторонников других культов. Он помнил, что сам не так давно поклонялся древним римским богам. Язычество и христианство при Константине мирно уживались. Пройдут столетия, и мир узнает, что такое ужасы межрелигиозных конфликтов. Но, увы, даже познав их, упрямое человечество не захочет вспоминать завет Константина. Не хочет оно вспоминать его и сегодня, семнадцать веков спустя…
Константина мало трогали выпады его критиков. Он продолжал активные преобразования в своей Империи.
В своей налоговой политике Константин исходил из все возрастающей потребности в деньгах для армии, администрации и двора. Кроме привычного подушного налога он ввел целевые подати для всех трудоспособных. Сенаторов он обязал платить налог в зависимости от размера их землевладений. Высшая городская знать каждые пять лет, к юбилею его правления, платила так называемое коронное золото в виде золотых венков или золотых монет. А торговцы тот же коронный налог вносили золотом в зависимости от товарооборота.
И только низшим слоям были даны серьезные послабления. Константин старался быть их заступником. В его указе 316 года сказано:
«Если сборщик налогов или прокуратор жестоко обойдется с кем-то, тот должен без раздумий подать жалобу на его издевательство и грабеж. Если эта жалоба соответствует действительности, мы предписываем, чтобы чиновник, который позволил себе нечто подобное в отношении провинциала, был публично сожжен».
Иногда в своей активной законотворческой деятельности Константин выглядит романтиком. Один из его указов гласит:
«Любой человек, какого бы сословия и ранга он ни был, который сможет доказать, что мои судьи, высшие чиновники, друзья или придворные совершили что-то неправедное и несправедливое, пусть безбоязненно приходит и обращается ко мне. Я лично сам все выслушаю и расследую.
Если выяснится, что это правда, я сам отомщу тому, кто до сих пор меня обманывал. Того же, кто представит доказательство, я вознагражу званиями и имуществом. И этого, да хранит меня всемогущий Бог, я буду придерживаться для счастья и процветания государства».
Историки, к сожалению, умалчивают о том, много ли жалобщиков обращались лично к Константину и много ли дел он сам сумел расследовать.
Весьма интересен рассказ историка Либания о нравах времен Константина, в частности о том, как население пыталось спастись от уплаты непосильных налогов:
«Есть большие деревни, и каждая из них имеет над собою много господ. Жители таких деревень прибегают к помощи воинов, что размещены у них на постое… Воинам они платят продуктами либо золотом… Обретя такую защиту, деревенские жители покупают себе полную свободу творить произвол: нападают на соседей, захватывают их участки земли… уводят скот… Хозяева, видя это, льют слезы, а эти насмехаются… и даже угрожают захватить остальное. И все это благодаря тому, что они содержат у себя воинов, которые большей частью сидят в деревне и предаются сну после обильной мясной трапезы и выпивки…
А законы в таких случаях не значат ничего.
Когда в такую деревню являются для сбора податей люди, коим это вменено в обязанность, то сначала они требуют подати спокойно и тихо, но встречают презрение и насмешки. Тогда сборщики… изрекают угрозы в адрес деревенских властей, но бесполезно. Наконец, они хватают их и тащат за собой, но те… пускают в ход камни. И вот сборщики возвращаются в город с ранами вместо податей… Несчастные сборщики узнают, что если они подати не доставят, то подвергнутся бичеванию.
Тогда они… со слезами продают своих рабынь и рабов, которые тщетно обнимают колени продающего их хозяина.
Затем они продают свои поместья… И цена за землю идет на уплату податей. И, наконец, когда нет уже никаких возможностей, они вынуждены просить милостыню. Так сенатор или член городского совета вычеркивается из списков по причине отсутствия имущества…»
Налоги в Империи часто были поводом для народного гнева. А иной раз и для настоящих бунтов, для свержения цезарей и августов. Константин на долгие годы обрел общенародную любовь одним своим указом — хозяева земель и те, кто их обрабатывал, освобождались от земельных податей каждый четвертый год. Это касалось и всех их потомков. Не одно поколение земледельцев и землевладельцев будет вспоминать Константина добрым словом.
В 316 году Фауста снова родила, и наконец-то мальчика. Константин расценил это как знак одобрения Небес его государственных усилий. Младенца назвали Константином. На радостях счастливый император провозгласил сына будущим цезарем, пока без территории. Тем самым была заложена традиция передачи власти в Империи по наследству.
Минуло несколько лет. Константин все яснее понимал, как был прав покойный уже Диоклетиан, говоривший, что с каждым годом пурпурный плащ становится тяжелее.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.