Конспект - [20]

Шрифт
Интервал

Иногда появлялся высокий старик с седыми усами, плохо слышавший, в очках с толстенными стеклами, ходивший, постукивая палкой, — письмоводитель Сергея Сергеевича, когда он был помощником присяжного поверенного. Приходил, будто исполнял обряд: молча сидел, молча с нами обедал и сиплым голосом отвечал на вопросы. Звали его Михаил Касьянович. Но чувствовалось, что он привязан к Сереже и что Сережа относится к нему с симпатией. Если Михаил Касьянович долго не появлялся, Сережа беспокоился и его проведывал, а когда оказалось, что Михаил Касьянович упал в приямок, Сережа и Лиза навещали его в больнице.

Всегда радостно и оживленно встречали давнюю подругу Лизы Клавдию Михайловну, бывшую невесту застрелившегося старшего брата Гореловых. Жила она на станции Панютино, близ Лозовой, — там ее муж работал инженером на железнодорожном заводе, в Харьков приезжала к единственной дочке и каждый раз навещала Гореловых. Я уже знал, что старший брат Костя был инженером, работал по оборудованию сахарных заводов, постоянно находился в разъездах, застрелился в Валуйках, в гостинице, в 1907 году, и что он был старше Лизы на девять лет. А мама мне говорила, что Константин Петрович бывал у них на Основе. В Клавдии Михайловне чувствовались сильная натура, энергия и ум, как я позже понял, — несколько скептический. Слушать ее рассказы и рассуждения было интересно. Хотя мне очень хотелось разузнать почему застрелился мой дядя, да еще перед свадьбой, спрашивать о нем у Клавдии Михайловны я не решался.

Спросил у Лизы о ее другой давней подруге — Юле и узнал, что Юля с мужем по-прежнему живут в Дубовке, у них много детей, что до войны Лиза с Сережей несколько раз летом ездили к ним в гости, с тех пор не виделись, а повидаться очень хочется.

Регулярно приходил к нам старинный друг папы, соученик по гимназии и университету, доктор Владимир Степанович Кучеров. Окончив медицинский факультет, он, за исключением времени, проведенного на фронте, всю жизнь работал в одной больнице. Это была земская больничка в пригородном селе Качановка, а после революции, когда Качановка вошла в черту города, стала одной из городских больниц. Папа и я бывали у Владимира Степановича. Его семья состояла из жены, страдавшей какой-то болезнью и не всегда поднимавшейся, когда мы приходили, и сына Виктора, моего ровесника. Нашим отцам хотелось, чтобы и мы подружились, но из этого ничего не вышло: нам скучно было друг с другом. Когда Кучеров к нам приходил, он усаживал нас за подкидного дурака, здорово мошенничал, входил сам и нас вводил в азарт — шум стоял невероятный. Когда я у него выигрывал, он кричал: «Ах ты, fils de chienne (Галя мне сказала, что в переводе с французского это значит — сукин сын). Сережа сидел возле нас, смеялся до слез, но участия в игре не принимал: он не играл ни в какие игры, не курил и не пил. Выпьет с гостями, чтобы поддержать компанию, рюмочку или только пригубит — и все.

Папа ходил с кашлем и насморком. Пришел Кучеров.

— А ну, пошли — я тебя послушаю.

— А что тут слушать? И так ясно — простуда.

Гриша, ты меня знаешь. Пошли лучше по-хорошему. Удалились в другую комнату, вернулись, Кучеров выписывает рецепты и одновременно говорит:

— Спиритус вини ректификат — лекарствие от всех болезней. Лиза, вы разотрите ему на ночь грудь и спину. А перед сном — чаек с малиной. — Смотрит на папу и продолжает: — Но ты же, старый алкоголик, спирт, конечно, вылакаешь. Ладно! — Выписывает еще один рецепт.

— Для внутреннего употребления.

Протягивает мне рецепты.

— Одна нога здесь, другая — там. А я подожду, сам вотру сколько надо и не дам тебе одному остальной спирт выпить, а то ты меры не знаешь.

Жила у нас дворняжка Кутька. Мне разрешали с ней возиться сколько угодно, но приучили каждый раз после этого мыть руки. У Кутьки, как положено, был ошейник с номерком. Однажды прибежала соседка и сказала, что гицели накрыли Кутьку сеткой и посадили в будку на колесах к бродячим собакам. Живодерня была на Качановке. Лиза все бросила и помчалась в больницу к Кучерову, и в этот день мы остались без обеда. Кучеров Кутьку выручил, но Лизе не отдал, а повез ее через весь город в ветеринарную лечебницу делать прививки. Привез ее нам под вечер и потребовал гонорар. Гонорар был поставлен на стол.

14.

В первое лето моей жизни на Сирохинской папа и я возвращались с какого-то семейного праздника у Кропилиных. Там была и мама. Тепло, малолюдно, горят уличные фонари, но, наверное, еще не очень поздно: окна в домах вперемежку — светящиеся и темные. Вышли на Москалевку, и я вдруг заявил:

— А знаешь, папа, ты до сих пор маму любишь.

В ответ получил такой подзатыльник, что искры из глаз посыпались.

— И чтобы больше никогда таких разговоров не было! Ни с кем. Удивляюсь, как у меня хватило ума извиниться.

Единственный случай, когда отец меня ударил. Ни он, ни кто другой меня не только не били, но и не наказывали, никак. Чем-нибудь отличусь — одернут, резко, иногда очень резко, но без нудных нотаций. А если встретится случай, похожий на мою провинность, обязательно скажут: а помнишь как ты?.. И я готов от стыда провалиться. Недовольства друг другом дома не могли не быть, но я не слышал ни скандалов, ни крика, ни ссор, ни жалоб друг на друга. Когда Сережа сердился на Лизу, он обзывал ее индюком, а Лиза в таких же случаях обзывала Сережу индюшкой, и я не раз ходил в индюках и индюшках. Никто друг другу никогда не лгал — ни в большом, ни в малом. Только Нина, не обманывая в делах серьезных, в мелочах это делала запросто, и на Сирохинской ее называли брехухой, а Лиза еще и Нинавеей. Пыталась подражать ей Галя, но у нее это не получалось, ее сразу же разоблачали, поднимали на смех, а Лиза говорила:


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).