Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - [50]

Распутин все-таки не случайно носит свою фамилию. Сквозь свое европейское имя, сквозь всепрощение и жалость, сквозь совестливость и любовь к людям в лучших, наиболее глубинных своих книгах он прорывается к праславянской истине, к звериному освоению русского пространства. Увы, имперский чиновник, тот же Кучма или Назарбаев, легко становится чужеземным правителем, будто и не служил советской супердержаве. Имперский генерал легко меняет присягу и готов уже в составе русско-натовских бригад контролировать пункты ядерного управления...

В отличие от имперских чиновников и генералов, меняющих присяги, как перчатки, медведь, отметивший свою территорию, свой ареал, будет по-звериному биться до конца, до лютой смерти за свое пространство...

Как знать, может, и распутинщина начала века была последней отчаянной попыткой второй - подпольной, параллельной - Руси остановить развал царской империи? Об этом убежденно пишет историк Олег Платонов.

Сегодня, продираясь сквозь развалины ельцинского режима, вслушиваясь в подземный гул дедовских и прадедовских могил, стержневых во всем творчестве Валентина Распутина, видишь, что только в этом гуле - возможное спасение России. Не знаю, догадывается ли сам Валентин Распутин о проступающем в его прозе сквозь отточенные классические формы литературного русского слова, сквозь мировые сюжеты и цивилизованные размышления, - подлинном лике той стародавней ведьмаческой Руси, которая и удерживала всегда официальную Россию от распада. Чего бы стоили все усилия ленинских большевиков, если бы сибирские темные мужички не поддержали их в своем стремлении сбросить петербургскую аномалию, европеизированную ржавчину на теле Святой Руси?

Валентин Распутин природен, как первородный русский Иван. Недаром хитрые еврейские мальчики прозвали его прозу "ивангардизмом". Думали, что оскорбят. Мол, Иван - дяревня, на самом же деле - возвеличили и предугадали. Иван - это сын русского Космоса, сын Матери-Сырой земли.

Прочел недавно блестящие размышления Георгия Гачева на эту тему. Прекрасный славянский мистик пишет: "Иван прямо прорастает из русской земли - цветком, как иван-да-марья, как иван-чай... Народ - сын природины... И поразительна статистика: при том, что фамилия "Иванов" самая частая по всей России, наверху она так редко звучит. Так что поистине народ безмолвствует - уже четыре века русской истории... Конечно, в "роковые минуты" истории именно Иван выручает Россию, власть... Однако наверху, где надо жить культурно, Иваном быть стыдно".

Гачев построил свое исследование на медитации имени. Но и имя Распутин входит в круг этой медитации, оно тоже - сакрально, тоже несет в себе русский космизм.

Немногословность Валентина Распутина - это сакральное молчание второй Руси. Или это молчание перейдет в кладбищенскую мистическую тишину, которая еще сотни лет будет пугать тех, кто вздумает управлять на пространствах затаенной Руси, или оно, пропитанное кровью Чечни и Приднестровья, Дома Советов и

таджикских погранзастав, взорвется пулеметной яростью, безжалостным огнем напалма, цветными радугами бомбовых разрывов. И тогда, как в семнадцатом году, не от троцкистских листовок, а от мужицкого взорванного долготерпенья полетят в Бангкоки и бананово-лимонные Сингапуры все новые псевдоимперские аномалии.

Вот как перевернуто - национальной альтернативой - прозвучали большевистские призывы в душах людей глубинной Руси... Потом их вновь загнали в подполье, а то и прямо на кладбища. Они так и не нашли выхода на поверхность. И вся распутинская проза оказалась голосом из глубин. Вот почему нас так тянет к ней. Вот почему смешна и неопасна позолота наград и званий. Чем в год шестидесятилетия наградить Валентина Распутина?

Что может быть выше, страшнее и величавее, что может быть прекраснее и ужаснее, если в этот год всплывет Матера, поднимутся обреченные на смерть, очнутся забубенные пропитые головушки и крикнут грозное распутинское: "Не смей!"? А куда еще деваться нашей зашевелившейся Святой Руси?

"Им надо нашу линию выправлять..."

Распутинской природной поступью будет остановлен затянувшийся припадок атомической истерики, Русь вновь выйдет на поверхность спасать Россию. Вот за это затаенное, глубинное предчувствие, за смелость и мужество в непрекращающейся попытке донести все многоголосие природной Руси спасибо тебе, Валентин! Дай Бог и дальше нам вместе творить общее русское дело!

Валентин, ты слышишь - по нашим дорогам радостный гул их шагов?!

Виктор Лихоносов

Лихоносов Виктор Иванович, прозаик, родился 30 апреля 1936 года на станции Топки Кемеровской области. Отец погиб на фронте в 1943 году. Мать, Татьяна Андреевна - малограмотная крестьянка. Детство провел под Новосибирском. В 1961 году окончил Краснодарский педагогический институт. Учительствовал в станицах Кубани. Первый рассказ "Брянские" опубликован в "Новом мире" в 1963 году. "Проза у него светится, как у Бунина",- писал Александр Твардовский. В 1966 году вышли две книги "Вечера" и "Что-то будет", в том же году был принят в Союз писателей СССР. В 1967 году опубликован сборник рассказов "Голоса в тишине" с предисловием Юрия Казакова: "Все, что он написал, написано свежо, музыкально, очень точно, и все проникнуто острой, даже какой-то восторженно-печальной любовью к человеку..." Юрий Казаков познакомил Лихоносова заочно и с писателями из эмиграции Б.Зайцевым и Г.Адамовичем, с этого знакомства началось изучение Лихоносовым жизни русского зарубежья. В 1969 году в "Новом русском слове" были напечатаны повесть Лихоносова "На долгую память" и статья о нем лучшего критика русской эмиграции Г.Адамовича. В 1973 году выходит книга "Чистые глаза" с предисловием В.Астафьева. Опубликовал цикл повестей-путешествий "Люблю тебя светло", "Осень в Тамани" и "Элегия" - по есенинским, лермонтовским и пушкинским местам. Затем с 1978 года замолкает на целых десять лет, работает над своим главным романом о судьбе русского казачества "Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж" (1986).