Консервативный вызов русской культуры - Белый лик - [13]

Эта книга от первой страницы до последней написана с позиций русского человека: не российского, не общечеловека, не гражданина мира и не члена какой-то партии или фракции, а русского человека, тревожащегося за свой русский народ. "Не нынешнему государству служить, а - Отечеству. Отечество - это то, что произвело всех нас. Оно повыше, повыше всяческих преходящих конституций. В каком бы надломе ни пребывала сейчас многообразная жизнь России - у нас еще есть время состояться... И не станем же тем поколением, которое всех предаст..."

Ну, какие же это заметки наблюдателя и свидетеля?! Сплошной призыв к действию... Так вперед же, Александр Исаевич! Перечитав вашу книгу раза три подряд, уяснив опасность разъединения и разобщения национальных русских сил, я хочу видеть и в вас лидера единения, а не скрытного патриота... Вот хотя бы ваш прием по поводу вручения первой Солженицынской премии. Я писал уже в газете "Завтра" и о нашей поддержке премии, и об удачном выборе первого лауреата, и о возможной значимости ее в мире всевозможных чуждых нам Букеров... Но я тогда из вежливости умолчал об одном и существенном наблюдении. Умолчал бы и сейчас, не будь вашей книги "Россия в обвале"... Вместо единения русских я увидел исключительно демократическую космополитическую тусовку, облизывающуюся на устриц и омаров... Мне приходилось бывать на разных Букерах-Антибукерах... Тот же холеный, равнодушный к русскому, а тем более - патриотическому, сознанию состав. И лишь мы вдвоем с Леонидом Бородиным, персонально приглашенные вами. Александр Исаевич, вы думаете, Наталья Иванова или Сергей Чупринин, Алла Латынина или Владимир Лукин, Виталий Третьяков или Светлана Василенко поддержат идеи вашей книги "Россия в обвале"? Глубоко сомневаюсь.

Меня не они смутили, а - исключительность их. Ни Союза писателей России, ни "Нашего современника", ни Владимира Осипова, ни Игоря Шафаревича... Да в конце концов, если были самые крутые демократы, почему бы и не позвать журналистов из "Советской России"? Где же попытка единения русских? Где искомые "силы к сопротивлению"? Где та желанная русская самоорганизация? Мир книги "Россия в обвале" и мир исключительно демократической тусовки на Солженицынском приеме - это два полярно противоположных мира...

Я, скажем, никогда бы не подумал предъявлять такие требования, позови меня на презентацию своей книги Владимир Маканин или Руслан Киреев, но даже знаменитые Яснополянские встречи, которые проводят каждый год Анатолий Ким и Владимир Толстой, гораздо более объединительны, чем описанный Солженицынский прием. Там на каждого Маканина находился свой Личутин, на каждого Битова свой Балашов и на каждого Басинского свой Бондаренко. Там устраивал свою фотовыставку Павел Кривцов и пела русские песни Татьяна Петрова. Пожалуй, за последние годы если где и собиралось воедино русская культура в лучших своих проявлениях, то это - на Яснополянских встречах под веймутовой сосной...

Выскажу и еще одно свое соображение, вытекающее из прочтения столь значимой книги, как "Россия в обвале".

Когда Александр Исаевич Солженицын принял решение вернуться в Россию, многие демократы всполошились. Помню суматошные статьи в "Московском комсомольце" Марка Дейча, помню передачи по "Свободе": "В Россию едет аятолла Хомейни..." Близкие друзья Солженицына из либеральных кругов дружно опровергали это мнение. Сравнение с Хомейни звучало как грубое оскорбление... Но России на самом деле нужен был наш национальный аятолла Хомейни. И Александр Солженицын вполне мог, а может, в силу взятой на себя ответственности, в силу Божьего замысла и обязан был стать этим нашим Хомейни. Стать духовным лидером национального русского сопротивления. Возглавить так называемый белый патриотизм. Сегодня многие забыли патриотический национальный напор первых перестроечных лет. Сотни национальных организаций, движений, фронтов. Не было единого духовного лидера. Займи Александр Солженицын по возвращении не олимпийскую надмирную позицию, а жесткую требовательную позицию автора книги "Россия в обвале", позицию духовного лидера белого русского патриотизма - и, очевидно, наше национальное движение состоялось бы как реальная политическая сила, как "Саюдис" или "Рух", как польская национальная "Солидарность" или грузинские звиадисты. Хватало и организаторов, и патриотически настроенных чиновников, и митинговых ораторов, не было авторитетной духовной объединяющей скрепы. Не было русского Хомейни. На беду, свою и нашу, Александр Солженицын не пожелал делать то, к чему он призывает в книге "Россия в обвале".

Сегодня он критикует одних патриотов за слабость сил и неорганизованность, других за союз с левыми силами. Конечно, Солженицын понимает разницу между интернационалистами-ленинцами и троцкистами с одной стороны - и сталинскими государственниками с другой. Он верно пишет: "Сталин проснулся при подступающей угрозе большой войны и понял, что на хлипкой идеологии Коминтерна, без русского национального подъема ему в той войне не устоять. И в советской агитации внезапно вспомнились, зазвучали призывы к уже забытому, уже трижды проклятому и растоптанному патриотизму (с 1936 года появился термин "старший брат", с 1938 - "великий русский народ"). И только этот патриотизм - ...собственно русский, с воззывами к русскому военному прошлому и даже до Дмитрия Донского... - именно он, спасая весь мир и Россию, заодно спас и советскую коммунистическую власть со Сталиным на верхушке... Сегодня тот подвиг русского, нет, славянского народа (подавляюще главной силы в Красной Армии, и на заводах тыла, и на колхозных полях), сокрушившего гитлеризм, спасшего западные демократии при наименьших для них потерях,- сегодня, в живых чувствах и мировой памяти изглажен, забыт, невозблагодарен..." Конечно, при всем своем неприятии, Солженицын пишет о "трезвом государственном стратеге Сталине", наследие которого доконали, растащили Хрущев и Брежнев... Пишет он и о русофобской статье Александра Яковлева в 1972 году. "Эта статья надолго осталась идеологическим памятником брежневской эпохе". А затем последовал разгром "деятельности антисоветских элементов, прикрываемой идеями русизма" в период правления лютого русофоба Андропова... Откуда же взяться в первые годы перестройки организованной русской силе? А что делает национальная русская эмиграция? Лишь обвиняет всех от Шафаревича до Распутина в остаточном советизме и восхваляет ельцинскую демократию.