Консервативная революция в германии 1918-1932 - [17]

Это фёлькише направление и его учение проходит через всё «немецкое движение» с его истоков до современности. Однако как реальная политическая сила фёлькише проявляют себя только лишь в империи Бисмарка. В программе предлагаемых этим течением преобразований содержалось чистое отрицание. Это антисемитская сила. Она заменила конфессиональный антисемитизм Штёкера (обязательное крещение иудеев) на расовый антисемитизм. Фёлькише были убеждены в неизменности «вредной» сути евреев. Именно под этими антиеврейскими лозунгами сии крошечные фёлькише организации в 1893 году занимают в рейхстаге 16 депутатских мест. Накануне Первой мировой войны они снова совершают прорыв на политическом ландшафте Германии. Однако фёлькише не объединяются в сплоченную партию, их движение бесконечно дробится на новые союзы, распадается на новые фракции.

Подобной раздробленности способствует ряд обстоятельств, которые в итоге привели к возникновению двух направлений антисемитизма. Более аристократичное воплотилось в фигуре Макса Либермана фон Зон-ненберга, который использовал антисемитизм для того, чтобы привлечь массы к старой консервативной партии. А было также более демократичное направление, выросшее снизу. Последнее находило своих приверженцев, прежде всего в среде сельских и мелких городских предпринимателей, которые оказывались стиснутыми между пролетариатом и крупной индустриальной буржуазией. В евреях эти люди видели причину упадка, тем самым идентифицируя себя с общественными слоями, пребывавшими в бедственном положении.

Оплотом этого радикального движения стал Гессен, давнишняя обитель сектантов и псевдореволюционеров. Именно в этих краях «гессенскому крестьянскому королю» Отто Бёкелю удается всё-таки создать сильную партию. Как раз это указывает на то, какие искажения были внесены в «немецкое движение», когда оно было унифицировано национал-социализмом после 1933 года. Оно жило в этих фёлькише группах, полагавших издание печатной продукции важнее любой парламентской деятельности, пребывая, судя по всему, всё ещё под воздействием событий 1848 года, и, вероятно, ориентируясь на Крестьянскую войну. Весьма характерными были призывы, направленные одновременно и против «насаждающих капитализм евреев», и против юнкеров, крупных немецких землевладельцев. Таким образом, кажется оправданной трактовка попыток Либермана обезвредить силы из лагеря свободомыслия и социал-демократии, всего лишь как стремление спасти старый консерватизм.

Другим течением, которое принципиально отрицало «вильгельмизм», было молодежное движение. Оно, пожалуй, самое странное из проявлений «Консервативной революции». Это было восстание молодежи против мира своих отцов, под которым подразумевался вильгельмизм — мир фикций и видимости, угрожавший в зачатке задушить всё живое. Первая волна молодежной активности связана с движением «Перелетные птицы», которое официально было создано в 1896 году гимназистом Карлом Фишером в берлинском пригороде Штеглиц. Несколько позже, 4 ноября 1901 года под этим названием была зарегистрирована туристическая школьная группа. Эти первоначальные «Перелетные птицы» были подчеркнуто аморфными и неупорядоченными. В авантюрном порыве с беретом на голове и гитарой под мышкой молодые «паханты» покидали крупные города в поисках невиданных ландшафтов. Они во всех отношениях очень сильно отличались от «серьезных» молодежных организаций — гимназических союзов, христианских юношеских объединений и государственных кадетских корпусов. У «Перелетных птиц» не было четко сформулированных целевых установок, от которых в большинстве случае отказываются с самого начала как от анахронизма.

Вслед за этим возникает вторая, встречная волна молодежного движения, более известного как «вольнонемецкая молодежь». Апогей этого движения приходится на октябрь 1913 года, когда состоялся его общий слет. Прошлые «паханты» относятся к «вольно-немцам» как к предателям идеалов «Перелетных птиц». Подобные обвинения последовали потому, что «вольно-немцы» якобы допустили вторжение в молодежную жизнь взрослых — прежде всего педагогов и поборников доктрины всеобщего преобразования жизни, которые планировали вылечить общество через созданный молодежью самостоятельный мир. В «вольно-немецкой молодежи» можно было увидеть попытку создания нового проекта, обладавшего заметным интеллектуальным потенциалом. На слете 1913 года была озвучена формула, которую можно было бы положить в основу идеального общества: «Вольно-немецкая молодежь хочет определять собственную жизнь внутренней правдой, исходя из собственного призвания и под свою ответственность».

Если же говорить о «Перелетных птицах», то они могли противопоставить «вольно-немецкой молодежи» всего лишь побуждение, но не организованную структуру. Однако оба течения, одно с ярко выраженным отчуждением и спонтанной романтикой, другое — с духовными рецептами возможного Возрождения — всё-таки принадлежат к периферии «немецкого движения». Однако оба эти течения оказали воздействие на реальность, так как в годы Веймарской республики почти все представители консервативнореволюционных группировок были выходцами из довоенного молодежного движения. Война наносит глубокую рану: руководители и «Перелетных птиц», и «вольно-немецкой молодежи» проливают кровь на фронтах, и те, кто всё-таки остался жив, вернулись назад уже преображенными. Сразу же после окончания войны «вольно-немецкая молодежь» переживает очередной взлёт. Однако её второй съезд, состоявшийся в 1923 году, фактически означает конец этого движения. Новая молодежь отличается от «вольно-немцев» в той же степени, как «вольно-немцы» в своё время отличались от «Перелетных птиц».