Конон Молодый - [41]

Провал

В конце 1960 года «Бену» показалось, что он попал в поле зрения местной контрразведки. Основания для этого имелись, и заключались они в следующем: вернувшись в Лондон после двухмесячной командировки на континент, он забрал в отделении Мидлендского банка на Грейт-Портленд-стрит свой портфель с деловыми бумагами, которые регулярно оставлял там на хранение.

Как только «Бен» открыл портфель, то сразу понял, что в него кто-то заглядывал. Сработала «ловушка», установленная разведчиком.

Некоторое время спустя обыску подверглась и квартира «Бена» в «Белом доме». Обыск был инсценирован под кражу, хотя проведен довольно небрежно. Сработало несколько «ловушек», установленных в укромных уголках квартиры. В то же время незваные гости «украли» только несколько малоценных предметов, оставив на месте, например, дорогостоящую фотоаппаратуру.

Естественно, «Бен» немедленно сообщил о своих подозрениях в Центр. Хотя пока не было каких-либо серьезных причин повышенного интереса к оперработнику со стороны либо контрразведки, либо каких-то частных сыскных агентств, которых к тому времени в Англии появилось достаточно много, Центр дал ему указание немедленно приступить к свертыванию своей работы и предпринять меры по обеспечению безопасности своих помощников.

Началась напряженная работа по выполнению указаний Центра. Одновременно «Бен» продолжал активно трудиться по прикрытию. Ведь английская контрразведка, если на самом деле это была она, должна была считать, что разведчик ничего не подозревает. «Бен» продолжал регулярно ходить в свою контору, вести переговоры с клиентами, встречаться с друзьями и знакомыми.

Среди последних операций, которые «Бену» предстояло провести, была назначенная на 7 января 1961 года встреча с Хаутоном. На ней «Бен» должен был известить агента о том, что уезжает на некоторое время из страны, и обговорить условия встречи на будущее.

Встреча с Хаутоном была назначена на 16 часов 30 минут на Ватерлоо-роуд, неподалеку от известного лондонского театра «Олд Вик». В этом районе мало жилых домов, а во второй половине дня по субботам там и вовсе безлюдно.

По дороге к месту встречи «Бен» тщательно проверился. Все было спокойно, слежки не было.

Здесь следует отметить, что работа английской контрразведки в отношении «Бена» строилась таким образом, чтобы исключить возможность хоть малейших подозрений. В этих целях контрразведка не стремилась постоянно вести за разведчиком слежку на всех маршрутах его передвижения. Она фиксировала его по месту жительства, месту работы, в других местах, где он регулярно бывал, а также во время встреч с Хаутоном и Джи, ведя наблюдение за последними. Обнаружить такую слежку практически невозможно.

Оставив автомашину в нескольких кварталах, «Бен» пошел к перекрестку, где должен был пересечься с Хаутоном. Вскоре разведчик увидел не только его, но и, к своему удивлению, Джи, которую он не ждал. Они переходили дорогу прямо перед ним.

Поздоровавшись с помощниками как со старыми друзьями, «Бен» сразу же сообщил им, что уезжает и известит Хаутона по почте о дате и форме следующей встречи. Пройдясь с Джи под руку, «Бен» на ходу взял у нее хозяйственную сумку, в которой, как оказалось позже, находились документы Адмиралтейства с грифом «Совершенно секретно» и «Секретно», содержавшие сведения о военных кораблях и чертежи конструкций узлов атомной подводной лодки. В этот момент и был подан сигнал о захвате разведчика и его источников.

Гордон Лонсдейл, Гарри Хаутон и Этель Джи были схвачены, их посадили в разные полицейские автомобили. Один из людей в штатском надел на руки Лонсдейла наручники, предварительно вырвав у него хозяйственную сумку, которую передала ему Джи…

Впоследствии сам «Бен» так описывал случившееся:

«Я спросил Джи, могу ли я временно забрать ее хозяйственную сумку, в которой находились материалы, и она ответила: «Пожалуйста». Не успел я взяться за сумку, как услышал шум тормозов. Оглянувшись, я увидел три небольшие автомашины темного цвета устаревших моделей и выскакивающих из них людей, человек десять-двенадцать.

Дальнейшее произошло, как в третьеразрядном фильме: все они бегом ринулись на нас (тротуар был метра четыре шириной); на меня навалились человека четыре, двое схватили за кисти рук и затащили в первую машину. Никто из них не сказал ни слова. Водитель автомашины доложил по радио: «Все в порядке. Едем домой через Вестминстерский мост» и включил повышенную скорость. Державший меня за кисть правой руки полицейский инспектор, как потом оказалось, по имени Смит, попытался было сосчитать мой пульс. Но я повернул руку таким образом, чтобы помешать ему, и спросил: «Вы что, доктор?» Он ответил: «Нет. Вы едете в Скотланд-Ярд[10]». Кстати, мой пульс был почти нормальным. Трудно это объяснить, но особого возбуждения не чувствовалось. Паники тоже».

«После ареста и доставки в Скотланд-Ярд, — рассказывал далее «Бен», — состоялся первый допрос, который проводил суперинтендант Смит. Он настойчиво добивался, чтобы я сделал добровольное заявление и признался в шпионской деятельности. «Мы знаем всё, — говорил он, — что вы делали здесь за все шесть месяцев, что вы были в Англии». На что я ответил, что это очень хорошо, так как в данном случае нет необходимости делать заявление, и добавил, что вообще-то я был в Англии шесть лет. Это его буквально потрясло, и он ушел, не сказав ни слова».