Конни и Карла - [6]

— Вот глянь на меня, — гордо заявляет Эл, ударяя себя при этом кулаками в грудь, как горилла. — Как я живу? Да просто отлично. Никаких проблем. И знаешь, почему? Да потому, что я себе их сам не создаю. Нужно брать то, что идет в руки, и не пытаться прыгнуть выше головы.

«Ну, блин, и о чем с ним после этого можно говорить? Философ хренов, жизни еще учить будет».

— Ты лучше в словарь загляни, Эл. Там есть такое слово — «цель». У человека ведь должна быть цель в жизни, должно быть что-то, к чему стремиться. А иначе это не человек, а растение какое-то. Нельзя же всю жизнь плыть по течению, нужно и самому чего-то добиваться.

С этими словами Конни встает и пытается выйти из-за стола. При этом она натыкается на загородившего ей дорогу Эла.

— Слушай, Конни, у меня терпение тоже не бесконечное. Вечно ждать, пока у тебя из головы дурь выветрится и ты что-то для себя решишь, я не собираюсь, — говорит он.

«Это что, угроза или обещание?»

— А никто и не просит тебя ничего ждать, Эл, — говорит она негромко, но достаточно твердо, жалея только о том, что не может, как какая-нибудь волшебница из сказки, взмахнуть палочкой и сделать так, чтобы Эл исчез. Она устала ругаться с ним, устала объяснять ему, что в ее планы не входят свадьба, обзаведение домом, мужем и парочкой детей. Когда-то в будущем — вполне возможно, но не сейчас. И уж точно не с ним.

Не выпуская руку Конни, он говорит:

— Обрати внимание, дорогая: кругом полно других девчонок, и завести подружку мне не составит никакого труда. Какого черта ты из себя все время строишь? Почему не ведешь себя как нормальный человек?

Нормальный человек. Ну да, конечно. Совершенно нормальный. Вот только представление о том, что такое быть нормальным, у всех разное. Большинство людей, включая Эла, считают нормальным часами просиживать диван, бесконечно пялясь в телевизор, потому что они не могут придумать, чем еще себя занять. Нормально вкалывать пять дней в неделю для того, чтобы в субботу вечером пойти куда-нибудь напиться. Нормально считать годы, месяцы и недели, оставшиеся до пенсии. Вполне нормально орать на мужа из-за того, что дети достают тебя и доводят до сумасшествия, а на няню денег не хватает. Нормально выкапывать глубокую яму, больше всего напоминающую могилу, чтобы похоронить в ней свои самые лучшие мечты и надежды. И выбраться из этой ямы чем дальше, тем труднее.

Такую жизнь на разных ее этапах Конни наблюдает постоянно: например, когда приходит в гости к так называемым нормальным людям вроде сестры Эла, кузена Ника или девчонок, с которыми она училась в школе.

— Эл, — говорит она тихо, но твердо, — у меня только одна жизнь. И я планирую прожить ее если не счастливо, то уж по крайней мере весело. Так что сделай одолжение — дай пройти.

Она выдергивает свою ладонь из его руки и проталкивается мимо него. Майки без напоминаний сам встает из-за стола и пропускает Карлу. Майки от Карлы без ума и хочет только одного: чтобы она была счастлива. На прощанье он целует ее в щеку и получает в ответ столь же нежный поцелуй.

— Эй, Конни! — кричит Эл вслед уже выходящим за дверь девушкам. — Хватит тешить себя несбыточными мечтами! Пора бы и повзрослеть!

Конни уверена, что в этот момент все посетители закусочной смотрят только на нее. Эл сумел добиться своего: он ее унизил, теперь она действительно разозлилась. Но… работа есть работа. Она за руку вытаскивает сестру на улицу. Черт с ним, с Элом. Пусть последнее слово останется за ним — по крайней мере, на этот раз. А в том, что эта встреча у них не последняя, Конни уверена. Вот и ладно, в следующий раз она на нем отыграется. А теперь — вперед. Шоу пропускать нельзя.

Оставшаяся часть вечера проходит ни шатко ни валко. Посетители приходят и уходят, задерживаясь ровно на столько, чтобы наскоро выпить в баре или перекусить. Избытка внимания по отношению к шоу-программе не наблюдается. Ну что ж, бывают такие невезучие вечера. Карла, будь ее водя, давно свернула бы представление и спокойно обслуживала клиентов в одном-единственном качестве — официантки; однако Конни напоминает ей, что гласит самодельная афиша, прикрепленная над входом в их заведение: «Бесплатная живая музыка». А это значит, что отыгрывать представление нужно вне зависимости от того, двести человек его смотрят или всего двое.

Впрочем, к самому концу смены улетучивается даже энтузиазм Конни. Во-первых, она устала, а во-вторых, последний выпад Эла не прошел для нее бесследно. Ей не меньше, чем Карле, захотелось закончить работу и отправиться домой.

— Спасибо, спасибо вам! — громко произносит она, обращаясь к троим задержавшимся в кафетерии пассажирам, проявляющим куда больше интереса к содержимому своих стаканов, чем к разыгрываемой программе. Она широко улыбается и по примеру исполнителей, которых видела по телевизору, аплодирует зрителям. Они с Карлой берутся за руки и поднимают их.

— С вами были Конни и Карла! — звучит со сцены финальная фраза представления.

В помещении повисает тишина. Ни один из посетителей даже не глядит в их сторону. Ни о каких аплодисментах нет и речи. Конни смотрит на Карлу и закатывает глаза. Она уже с ног валится от усталости. Тем не менее работа еще не закончена, и Конни принимается в очередной раз протирать столики, а Карла направляется к кассе, чтобы подбить выручку. По громкоговорителю звучат очередные объявления авиадиспетчеров. Последние посетители осушают свои стаканы, платят по счетам и отправляются искать нужные им выходы на посадку.