Конкурс на тот свет - [16]

Заколов тоже представился:

— Тихон. А он — Сашка, — но развязывать руки казаху не спешил.

— Саша, ты не обижайся, я не со зла, — вновь извинился Мурат и сочувственно поинтересовался. — Голова не кружится, не тошнит?

— Уже полегчало, — сделал неопределенный знак Евтушенко.

— Это хорошо, значит, сотрясения мозга нет, — убежденно кивнул Мурат и осторожно спросил: — А вы кто?

— Абитуриенты, — ответил Саша.

Он к тому времени пристроился на один из ящиков напротив кровати, и с интересом смотрел на необычного человека. Где еще встретишь настоящего БОМЖа, о таких только в книгах про революцию и послевоенную разруху пишут.

— Я тоже абитуриентом был, — радостно продолжил рассказ Мурат. — Поступал, но не поступил. Сочинение по Тургеневу «Отцы и дети» на двойку написал. Я по-русски говорю хорошо, а пишу плохо. Нет, пишу тоже хорошо, как говорю, так и пишу, только ошибок много делаю. Где одно «н» надо писать, а где два, где «а», где «о» — ничего не знаю, а когда думаю, что знаю, оказывается — неправильно. Еще эти запятые. Где их ставить, где — нет! Как вы русские в этом разбираетесь!

— Я — украинец, — сообщил Сашка.

— А ты дома по-украински говоришь? — живо поинтересовался Мурат.

— Нет. Я не умею по-украински, только отдельные слова знаю.

— Какой же ты украинец? А у нас дома — только по-казахски говорили, мать по-русски, совсем не умеет. Это отец меня заставлял русский учить, говорил, без русского — человеком не станешь. У нас аул большой, рис выращиваем, тут недалеко, около станции Джусалы. Но в ауле живут одни казахи. Еще корейцы есть — и все. Летом отец отправлял меня к родственникам в Целиноград. Там все по-русски говорят, это — настоящий русский город, только, в Казахстане почему-то находится. Говорить я там и научился. А писать — не очень. У нас учительницей русского языка — тоже казашка была. Она мне всегда пятерки ставила, может, сама не знала, как правильно писать. А скорее потому, что отец у меня самый главный в ауле — председатель колхоза. Остальные учителя мне тоже пятерки ставили, даже медаль хотели дать. Но в области медаль завернули. Может, мое сочинение там прочитали — выпускные работы туда отвозили — а может, отец нужным людям мало баранов подарил.

Парень рассмеялся и продолжил:

— Но в аттестате у меня все пятерки были. Раз я такой умный оказался, то отец меня послал сюда учиться. Тут космодром, космонавты, ракеты, современная техника — и от дома недалеко. Я в семье единственный сын, еще пять сестер есть, но сын я у отца — один. Он меня очень сильно ценил, и даже хвастался перед другими людьми моими успехами. Остальные мои одноклассники или дома остались, или в Кзыл-Орду да Чимкент отправились, в пединститут, да в сельхозтехникум. А я — в Космический институт! Как звучит!

Провалился я на проклятом сочинении, оно последним было, и поехал домой. А там меня ждут, как победителя, всем уже сообщили, что я первые экзамены успешно сдал. Приехал я к отцу и не смог ему правду сказать, соврал, что поступил. Как он радовался, как все праздновали! Вот, пришлось к первому сентября сюда вернуться. Тут как раз экзамены на вечерний факультет были, и я — поступил, ура! Там русский устным был. Получается, что родителей я не обманывал — поступил ведь, хоть и на вечерний. Мне так радостно тогда было, что летал во сне.

Меня даже в общежитие поселили. Повезло. Но если на вечернем учишься, надо обязательно работать. Я устроился грузчиком в большой гастроном. Хорошо со всех сторон — и при продуктах состою, и в общежитии живу, и в институте учусь. Вот, как хорошо было. На лекциях я, правда, мало что понимал. Там такие уравнения пошли, дифференциалы, интегралы, производные третьей, четвертой степени. Совсем не то, что в школе. Только с историей КПСС у меня получалось. Когда какой съезд состоялся, что обсудили, что приняли, какая пятилетка — коллективизации, какая — индустриализации, все знал, вплоть до пятилетки эффективности и качества. В зимнюю сессию историю эту на пятерку сдал, а матанализ и термех — завалил. Матан потом с третьего раза на трояк пересдал, а термех — никак. Надоело мне все: теоремы, доказательства, задачи — на занятия перестал ходить. Зачем мучиться, если ничего не понимаю. Послал учебу к шайтану. Меня и отчислили.

Домой вернуться стыдно. Отца жалко — он меня ученым стал считать. Я захотел просто пожить, поработать. А тут, весной — повестка в военкомат, в армию забирают. И одновременно меня из общежития выселяют, ведь я уже не студент.

— Так что же ты сейчас не в армии? — удивился Саша.

— Страшно стало. Зашлют куда-нибудь на север или в Сибирь. А я степь люблю, чтобы солнце было и простор. Леса я боюсь, там темно, кусты густые и деревья высокие. Почему так — армян и грузин с гор сюда служить отправили, вместо них в горы — русских с равнины, а нас казахов и узбеков — всегда в Сибирь отправляют? Подумал я — и не пошел в военкомат. Меня потом военные в магазине искали, я там еще и сторожем ночным стал работать, чтобы было, где спать, но убежал вовремя, когда их увидел! Сюда к институту прибился. Тут стройка спортзала началась, стену продолбили, отличный проход сделали. С тех пор здесь живу, от армии косю.