Пролог, похожий на эпилог
Тихон Заколов несется вверх по лестнице. Ладонь рывками хватает перила, ноги перепрыгивают через ступеньки. На каждом этаже он бросает взгляд в длинный коридор студенческого общежития. Сашки Евтушенко нигде нет. На пятом этаже в потолке зияет черный квадрат, идеальный цвет которого портят лишь блеклые крапинки звезд. По лязгающей железной лесенке Заколов выбирается на крышу. Безлунная ночь смазывает очертания. Где кончается здание и начинается пустота — не разобрать.
Заколов осторожно шагает в темноту. Вздувшийся битум плоской крыши сонно чмокает под ногами.
Питоконда должна быть здесь!
Тихон не замечает, как от вентиляционного короба отделяется черная фигура. Она за спиной. Движется стремительно. Над головой Заколова возносится рука и цепляет за плечо:
— Стой!
Резкое движение и отрывистый шепот заставляет Тихона вздрогнуть, но по блеску очков, выплывающих из темноты, он узнает лицо друга.
— Где? — тоже шепотом спрашивает Заколов Сашку Евтушенко. Напряженные глаза постепенно привыкают к темноте.
— Там, — рука указывает на смутную согнутую фигуру у края крыши. — Отсюда не уйдет, перекроем выход и будем ждать милицию.
— Словно призрак. — Заколов пытается разглядеть убийцу, который всегда был рядом, но много дней его не удавалось вычислить. — Питоконда…
— Да. И теперь все ясно. Хотя…
— То, что произошло сегодня, у меня в голове не укладывается, — Заколов решительно направляется к темному призраку, в его голосе сквозит негодование: — Эй! Где здесь логика?! Зачем нужно было столько жертв?
Фигура распрямляется, из темноты блестит хищный оскал. Заколов оторопел. Неужели человек может так меняться? Еще недавно это лицо было совсем другим.
— Не подходи! — кричит Сашка, первым заметивший неладное.
Призрак стремглав бросается на Заколова, в поднятой руке мелькает прямоугольник кирпича, тишину разрывает злобный крик. В последнее мгновение Тихон успевает упасть и откатывается в сторону. Призрак проскакивает мимо. Низкая решетка ограждения хрустит от врезавшегося тела, где-то внизу раздается стук упавшего кирпича. Темная фигура, охнув, переваливается через край крыши.
Заколов подбегает к сломанной решетке. Человек, в обгоревшей одежде, извивается, пытаясь упереться ногами о гладкую стену. Пятнадцатью метрами ниже равнодушно ждет узкая полоса бетона. Грязные руки судорожно вцепились в согнутые прутья.
Тихон распластывается на животе и хватает убийцу за кисть. Выскакивает еще один прут, кусочки бетона брызжут вниз, решетка держится на одной согнутой арматурине. Тихон изо всех сил тянет руку вверх. Упереться не во что.
— Держи меня за ноги, — кричит он Сашке.
— Это опасно! — Сашка вдавливает ноги друга в битум крыши. — Лучше брось!
Заколов придвигается к самому краю. Дикий взгляд отчаянья и ненависти пожирает его. Решетка сгибается, хрустит надломленный прут, железки, перевернувшись в воздухе, звякают о бетон. Фигура неумолимо скользит вниз. Тихон успевает перехватить сорвавшиеся пальцы второй рукой. Он подтягивает тело, обдирая локти.
Когда призрак ложится грудью на крышу, Сашка помогает втащить убийцу.
Тихон устало поднимается. Руки упираются в колени, грудь вздымается от частых вздохов. Рядом копошится спасенный преступник.
— Зря мы старались, — сокрушается Сашка.
Тихон хочет объяснить ценность любой человеческой жизни…
Вдруг мощный удар толкает Тихона в спину. Он не удерживает равновесия, вскидывает руки и летит с крыши.
— Нееееет! — разносится в ночи протяжный крик Сашки.
Он видит, как с пятиэтажного здания падает лучший друг. И ничем не может помочь. Сзади удаляются торопливые шаги призрака.
Тело Тихона вытягивается над бездной. Несколько секунд падения — и жизнь оборвется. Говорят, что в эти мгновения перед глазами проносится вся жизнь.
Самая яркая вспышка воспоминаний — это явление Наташи!
Сначала в темном проеме открытой двери возник размытый силуэт с книгой в руке.
Тихон смотрел, как по мере продвижения девушки в светлую комнату проявляются стройные ноги в домашних шлепанцах, голые коленки, оборка легкого платья, залипшая между бедер, втянутый живот, небольшая грудь и узкие бретельки на худых плечах. Девушка встала, лицо ее оставалось в тени, а Тихон тупо смотрел на выступающие под тонкой тканью пупырышки сосков. Потом она сделала еще один шаг, и образ завершили локоны светло-соломенных волос, легкими струями спадающие за спину, курносый нос, очки в темной оправе и большая челка, с трудом удерживаемая мощной заколкой.
Аляповатые очки на аккуратном личике выглядели так неестественно, словно были дорисованы дерзкой рукой школьника на фотографии в глянцевом журнале.
— Привет, — бойко произнесло вошедшее явление.
— Привет, — промямлил Тихон. — Ты Света?
— Нет, я Наташа. Света там, в комнате осталась. Я к вам насчет одного примера.
Систему тригонометрических уравнений осилили быстро, о чем Тихон сразу пожалел, потому что красивая девушка тотчас ушла, чтобы показать решение подружке. Но вскоре она примчалась:
— Света пропала! — в глазах то ли страх, то ли озорство.
— Ее украл злой колдун, — мрачным тоном пошутил Тихон. — Но я берусь ее спасти. Идем!
