Конкуренты - [14]

– Да чтоб тебя... – начал было кипятиться Бобров, но вдруг ему в голову, как всегда своевременно, пришла занятная мысль, и он повернулся к сидящему у дальнего конца стола Андрею.

– А скажи-ка мне, Андрей. Ты когда начинаешь собирать виноград и делать вино?

Андрей такому вопросу, мягко говоря, удивился. Бобров еще ни разу не вторгался в его сферу деятельности. Разве только с коньяком. Поэтому и ответил не сразу.

– Через неделю и начнем. А хранить собранным его долго нельзя. Так что сразу и в давильню.

– Ага, – заметил Бобров глубокомысленно, но больше вопросов задавать не стал.

А на следующий же день, когда намечался Юркин визит, Бобров приготовил ему, кроме всего прочего, отдельную бумажку с надписью «дрожжи – один килограмм». Евстафий со времени последнего разговора подготовил двух бойцов на должность диверсантов. Узнав, для чего предназначаются их таланты, старый солдат секунду смотрел на Боброва, впитывая информацию, потом упал на вовремя подвернувшуюся лавку и заржал так, что сбежался весь персонал, случившийся на первом этаже.

Когда на соседнем клере испортилось вино в бродильных цистернах, первым об этом узнал, естественно, Андрей. Рассказав Боброву о ситуации, он посмотрел на него вопросительно, но лицо того было непроницаемо, как у индейского вождя, и Андрей уверился, что без Боброва тут не обошлось. А когда тот попросил снизить цены на вино на одну драхму, догадки переросли в уверенность. И, между прочим, Вованова судоходная компания с Никитосом вместе успела скупить дешевое вино в Гераклее, Фазисе, Диоскуриаде и прочих мелких портах. А Агафон за долю малую пообщался с местными трапезитами. Как результат, заемных средств у них, как назло в данный момент не оказалось. Под угрозой объявления несостоятельным владелец клера вынужден был его продать одному херсонеситу, не ведая, что тот есть подставное лицо.

Так что к осени Бобров смело вступил во владение целой полосой клеров вдоль восточного берега Стрелецкой бухты. Теперь до огорода спокойно можно было доехать на повозке по своим владениям.

– Вот это, я понимаю – экспансия, – сказал он Сереге.

И тот, что бывало в последнее время крайне редко, согласился.

И последствия

Лето было практически на исходе. Казалось, вот совсем недавно было первое июня, и Бобров праздновал открытие собственного огорода. Ну надоело ему питаться бобами да недомерками в виде огурчиков и тыковок. Оказывается, греки не знали ничего из того, к чему привыкли Бобров и компания. Даже грецкие орехи (ну, казалось бы) были привозными, а что такое гречка не слышал самый продвинутый грек. А пришельцы очень уважали помидорчики, огурчики (особенно соленые), баклажанчики и другие кабачки. Еще им нравились дыни и арбузы. Ну, про картошку с белокочанной и говорить нечего.

И все это поспевало почти одновременно под совокупным воздействием воды и солнца. Ефимия, первое время пугавшаяся всего неизвестного, уже освоила салаты, гаспаччо и щи. Население поместья распробовало вкус баклажанной икры с чесноком и специями, а также жареные кабачки. Подходило время арбузов и дынь. К дяде Васе стояла очередь из желающих работать, потому что огородники первыми опробовали свой продукт. А когда Бобров лично приготовил обжаренный в оливковом масле мелкий молодой картофель, даже не очищенный от кожуры, восторгу не было предела.

Вобщем, обитатели поместья получили дополнительный стимул держаться за это место обеими руками.

Заехавший по делам Никитос, оставшийся по случаю на обед, сначала с интересом посматривал на разносимые блюда, а, отведав, не смог сдержать восхищенного возгласа. А, узнав, откуда все это, стал приставать к Боброву с просьбой продавать овощи только через его лавку. Довольный Серега потирал руки в стороне, хотя уж тут-то он был совершенно ни при чем.

Однако Никитоса ждал жестокий облом.

– В этом году, – сказал Бобров, – мы ничего продавать не будем. Нам просто нечего. Огородик маленький, а населения в поместье много и на всех хватает с трудом. А нам еще на зиму надо заготавливать.

– Это как это? – заинтересовался Никитос, забыв даже про то, что его только что обломали.

– А-а, такты еще не знаешь. Тогда пойдем, – Бобров привел озадаченного Никитоса во владения Ефимии, и попросил показать все для консервирования.

Раздраженная чем-то Ефимия хотела сначала всех попросту послать, но услышав про консервирование, кое для нее самой было еще в диковинку, охотно продемонстрировала изумленному Никитосу блестящие прозрачные банки, желтые железные крышки и свою гордость – закаточную машинку.

Никитос осторожно взял в руки трехлитровую банку, осмотрел ее со всех сторон и вернул заметно волновавшейся Ефимии.

– Вот уж диво, – сказал он восторженно. – А что вы потом будете с этими сосудами делать?

– А потом, – чувствуя свою значимость, важно сказала Ефимия. – Мы будем складывать туда овощи, заливать их рассолом или соком, прогревать и закрывать крышками при помощи той самой машинки. Называется «закатывать». Ну, и в подвал.

– И что? – немного разочарованно спросил Никитос.

– А зимой, – мечтательно ответила Ефимия, – мы откроем банку, и все вокруг будет пахнуть летом. И мы ощутим на языке его вкус.