Конкуренты - [16]

Ждали две недели. Серега сначала прибегал смотреть каждый день, потом через день, а потом забыл совсем и только Ефимия ему напомнила. Для снятия пробы пригласили все сочувствующих, ну то есть, сколько смогло поместиться в столовой. Первым, что естественно, был Бобров. Он попробовал и очень одобрил. И даже ложку облизал, чтобы показать, как ему понравилось. После такого вступления, отбоя от желающих просто не было. Серега ощутил себя триумфатором и принимал поздравления. Присутствующий здесь же Никитос уже потирал руки, предвкушая сумасшедшую прибыль. И ведь не ошибся, чертов грек.

Бобров потихоньку вышел из триклиния, предоставив Сереге купаться в лучах славы. В том, что тот справится с заданием, у Боброва не было ни малейшего сомнения. Серега и производство развернет с его, Боброва помощью, конечно, и они с Никитосом принесут приличную прибыль поместью.

Но сейчас Боброва занимало несколько иное. И это иное носило не только личностный характер, но, получив мощную подпитку от Петровича, который сам того не зная, сподвигнул товарища на полное переосмысление того, что он вначале задумал. Вобщем, все получилось как всегда неожиданно.

Совершенно неожиданно захандрила Златка. Полностью здоровая девушка вдруг потеряла аппетит, у нее исчез блеск из глаз, она стала вялой и на вопросы отвечала невпопад. Всполошившийся Бобров, естественно, потащил ее к Петровичу. Петрович приступил к делу обстоятельно. Но скоро и он вынужден был развести руками. Однако, не желая отступать, он спросил:

– Злата, может, ты чего-нибудь хочешь? Этакого, – Петрович изобразил рукой в воздухе некую фигуру, – особенного.

Девушка потупилась и даже покраснела. Петрович приписал эту реакцию природной стеснительности и решил поощрить ее к откровенности.

– Мне можно рассказывать все, – уговаривал он. – Я даже мужу твоему не проболтаюсь.

– Ой, а как же тогда... – и Златка опять замолчала.

Но Петрович был не простым врачом, а немного знахарем, а где-то даже и экстрасенсом, и он, в конце концов, все-таки выяснил...

– Тьфу ты! – плюнул в сердцах Петрович. – Что ж ты сразу не сказала. Муж чуть на стенку не полез. И меня старика совсем смутила.

-Я не хотела, – жалобно пробормотала Златка. – У нас в городе этого нет. Где он это достанет?

– Он, – назидательно сказал Петрович, и даже палец вверх поднял, – для тебя все достанет.

– Правда, – расцвела Златка.

– Истинная правда, – подтвердил Петрович. – Ты только ему об этом сама скажи, – и он усмехнулся по-доброму.

Теперь Бобров, порадовавшись за Серегу, должен был решать новую задачу. Сначала, выслушав Златку и попеняв ей за то, что сразу к нему не обратилась, он хотел просто удовлетворить ее желание и забыть про это, но потом подумал, что к нему в руки практически сама идет прекрасная возможность еще выше поднять престиж поместья без всякого участия божественных сил за порталом. Поручить это дело было уже некому, потому что все были вплотную заняты. И он занялся сам.

Главным по скифам считался Агафон. Он наработал прекрасные связи, раздал кучу взяток и подарков, которые, если считать по Бобровским ценам, не стоили почти ничего, а вот, если считать по ценам тех же скифов, то им цены не было. Агафон был вхож даже в царский дворец. С самим царем он, конечно, не был знаком, но вот с его, так сказать, премьером водил самое тесное знакомство. Прочие же царедворцы у него практически с рук ели. И вот к такому человеку направился Бобров.

Визит был тщательно обставлен. Боброву в принципе на внешний антураж было глубоко наплевать, но престиж Агафона пострадать был не должен. Поэтому Бобров ехал на парадной подрессоренной повозке с возницей. Спереди кортеж предварялся всадником в форме поместья с мечом и кинжалом, по бокам и сзади топали четверо воинов в полном вооружении и с копьями. Было жарко, дорога пылила и, хотя расстояние было плевым, воины уже взопрели. Однако, мужественно терпели, потому что такая работа.

Миновав открытые ворота города, где Боброву с его эскортом салютовали стражники, повозка направилась не в порт, где ранее проживал Агафон, а в богатый квартал и остановилась у широких вычурно украшенных ворот. Всадник, не сходя с коня, грохнул по верху рукоятью кинжала. В окошечко выглянул привратник, и тут же заскрипела, открываясь, тяжелая створка.

Агафон встретил Боброва у бассейна перистиля, усадил на мраморную скамейку в тени какого-то густого куста и крикнул слуге, чтобы нес что-нибудь прохладительное. Просьбу он выслушал внимательно, подумал немного и назвал цену.

– Побойся богов, Агафон, – Бобров даже чашу с питьем поставил на скамью. – Это где ж такое видано, чтобы за пять коров с быком заламывать триста шестьдесят драхм. У меня такое ощущение, что ты меня считаешь приезжим из Афин.

– Ну сам посуди, – не стал отступать Агафон. – За эти, прямо скажем, небольшие деньги тебе подгоняттовар прямо к двери. Никаких забот по транспортировке. И, если изъявишь желание, за каких-то пятьсот драхм при них будет коровница.

Бобров задумался. Предложение выглядело реалистичным.

– Только коровница не должна быть слишком молодой, – высказал он пожелание.