Конкурент конкуренту - друг - [5]

— У меня уже голова кружится! И пальцы немеют! Я сейчас упаду! — пожаловался самый толстый из стражников. — Остановите его, а?

Викэль уже и сам был бы рад опустить и стражников, и конструкцию на землю, но сделать ничего не мог. Эльф попытался смотреть в тротуар и считать до двадцати, надеясь, что без его внимания левитация перестанет действовать, но все было бесполезно. Магия, порожденная его эмоциями, не желала действовать по обычным законам. Викэль начал волноваться, представляя, что в скором времени может произойти. Он на ватных ногах начал пробираться сквозь толпу к краю площади, где, как запечатлела его память, должны стоять скамейки для отдыха. Силы воли эльфу хватило только на то, чтобы дойти до них. Сесть он не успел, рухнув в обморок прямо на брусчатые плиты площади.

Через пару секунд раздался ужасный грохот, земля содрогнулась, как от землетрясения. В ближайших к площади домах повылетали стекла и витражи. Конструкция при падении немного помялась и потеряла несколько деталей, отлетевших в толпу. Командир стражников в ужасе схватился за голову, созерцая образовавшийся вокруг статуи ряд низеньких заборчиков. Пятеро его подчиненных сидели на брусчатке, ошалевшими глазами смотрели на новое «украшение» площади и потирали синяки, полученные во время доблестного несения службы.

ГЛАВА 2

В кабинете правителя Морении, названной так из-за окружающих территорию державы морей, собрались трое. Магистр Тираэль нервно ходил от одной стены к другой. Это был темноволосый эльф, опытный маг, возглавлявший Совет магистров. По человеческим меркам он выглядел лет на сорок, не больше. Магистр предпочитал одеваться преимущественно в коричневое и не расставался с записной книжкой, которая всегда выпирала из заднего кармана брюк. Что он в нее записывает, никто не знал. Тираэль говорил, что это его заметки на случай старческого склероза. Проблема была в том, что как минимум еще пятьсот лет подобная болезнь ему не грозила. К тому же никто не слышал, чтобы эльфы страдали подобным недугом.

Возле двери, прижавшись спиной к стене, чтобы не мешать магистру, стоял тридцатилетний человек с неприметной внешностью, но очень неприятным взглядом. Любой, с кем он встречался глазами, тут же чувствовал холодный озноб. Глава тайной полиции прекрасно знал об этом эффекте своего взгляда, а потому, выходя на улицу, опускал на нос чуть затемненные очки в тонкой серебряной оправе, которые сейчас торчали из нагрудного кармана рубашки. Близкое окружение правителя знало его под именем Диего. Они не представляли, как шеф разведки попадал во дворец, минуя стражу, и как отсюда выходил, не представляли, где он живет и каков его титул. Просто, когда Диего нужен был правителю, он появлялся перед дверями кабинета и просил доложить о его приходе. Выследить его никому из любопытных так и не удалось. Предполагали, что он обладает даром предчувствия, позволяющим ему приходить, когда это необходимо. Поговаривали также, что входит этот человек через тайный ход, показанный ему правителем, однако точно никто не знал. Правитель обращался к нему всякий раз, когда хотел что-то узнать о происшествии в стране или за ее пределами. Он хорошо плати/ Диего и не интересовался, кто на него работает, сколько человек, в каких городах, главное — результат.

Третий человек сидел в кресле с высокой спинкой за массивным столом, сплошь заваленным бумагами, порядка в которых на первый взгляд совсем не наблюдалось. Впрочем, на второй и третий — тоже… Любой шпион отчаялся бы найти здесь нужный документ. Бумаги, относящиеся к одному делу, можно было отыскать в разных стопках на разных концах стола, и, чтобы собрать их вместе, надо было хорошо потрудиться или просто являться человеком, который их так разложил. Причем правитель действовал так не из-за шпионов, а в силу характера, потому что любил головоломки и все необычное, странное. А еще ему доставляло большое удовольствие наблюдать, как секретарь лихорадочно пытается собрать все нужные документы, злится, но делает (безуспешно, впрочем) бесстрастное лицо. Правителю подобная маска в такие моменты удавалась лучше… В общем, он развлекался, как мог и как позволяло его общественное положение. Близкие друзья, к которым, несомненно, относились Тираэль и Диего, звали его по имени — Берт, но только наедине. В остальное время правителю приходилось привычно пропускать мимо ушей кучу титулов. Поэтому большого скопления народа и гостей Берт очень не любил, но вынужден был делать любезную мину. Став правителем, он начал очень ценить одиночество и простоту. Это произошло пять лет назад, когда ему было двадцать три.

— Ну и что мы будем делать с Черным и Белым? — поинтересовался Берт. — Это же настоящее стихийное бедствие!

— И ты мне об этом будешь еще рассказывать?! — возмущенно всплеснул руками Тираэль. — Это я с ними общаюсь почти каждый день! Это мне на прошлой неделе пришлось укоротить волосы до плеч, так как Белый подпалил мне шевелюру.

— Насколько я знаю, — с непроницаемым лицом начал уточнять Диего, — это не он подпалил твои локоны, а ты сам зачем-то принялся наматывать их на взорвавшийся карандаш.