Кони - [15]

Эта последняя фраза Анатолия Федоровича ввела в заблуждение целый ряд его биографов. Вслед за Кони, они повторяли ошибочное утверждение о том, что поступил он в Петербургский университет «на математический факультет по чисто математическому разряду». На этот раз Кони подвела память. В 1861 году в университете не существовало математического факультета, а имелся физико-математический. Да и в архивах автору удалось обнаружить следующее «свидетельство»:

«Предъявитель сего Анатолий Кони, поступив в число студентов императорского Санкт-петербургского Университета в августе 1861 года, слушал науки по физико-математическому факультету разряду Естественных наук при поведении очень хорошо, а 20 декабря 1861 года по случаю закрытия университета уволен… из первого курса, почему правами, предоставленными студентам окончившим курс наук, воспользоваться не может; при вступлении же в гражданскую службу, на основании Свода Законов (изд. 1857 г.) Устава о службе… имеет право быть причисленным ко второму разряду чиновников. Во уверение чего и выдано ему, Кони сие свидетельство из Правления университета, за надлежащим подписанием и с приложением малой Университетской печати.

С. Петербург. 3 января 1862 года».

…А с красивым молодым человеком, у которого он в день экзамена постеснялся спросить фамилию, Кони повстречался через десять лет. Тот был уже в генерал-адъютантских погонах, с «Георгием» на шее. Звали его Михаил Дмитриевич Скобелев…

Год поступления Кони в Санкт-Петербургский университет был знаменательным годом в истории России. 5 марта 1861 года Александр II обнародовал манифест об освобождении крестьян («Положения 19 февраля 1861»), «Первобытную простоту произвола» заменили произволом более изощренным.

Несколько лет в недрах самодержавного бюрократического аппарата готовилась «великая реформа». Даже урезанная, половинчатая, заставлявшая крестьян выкупать у помещиков свои наделы, она вызывала яростное противодействие крепостников. Сорок четыре заседания главного комитета по крестьянскому вопросу, проводившиеся в глубокой тайне, проходили в ожесточенных столкновениях, и только на последнем, сорок пятом, приняли наконец компромиссный вариант реформы.

28 января 1861 года, открывая заседание Государственного совета, начавшего обсуждение «Положения…», Александр II сказал:

«…откладывать этого дела нельзя; почему я требую от государственного совета, чтобы оно было им кончено в первую половину февраля и могло быть объявлено к началу полевых работ. Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства… Я надеюсь, господа, что при рассмотрении проектов, представленных в государственный совет, вы убедитесь, что все, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, сделано…»

«На смену крепостной России шла Россия капиталистическая», — написал позже В. И. Ленин.

2

…Кони испытывал ни с чем не сравнимое ощущение — сданы вступительные экзамены, он зачислен студентом в университет и первый раз солнечным августовским утром шел по набережной Невы к зданию Двенадцати коллегий, зданию, которому предстояло, как он считал, стать его alma mater. Свежий невский ветер трепал видавшие виды паруса рыбацких баркасов, норовил сорвать с головы фуражку. Придерживая ее рукой, Кони разглядывал стекающихся к университету студентов. Новичков выдавали взволнованные, освещенные непроизвольной улыбкой, лица. Студенты старших курсов шли не спеша, громко приветствуя своих товарищей, снисходительно поглядывая на первокурсников. Кони убедился, что среди студентов он самый маленький. Придав своему лицу сосредоточенное выражение, он поднял повыше голову. «Смелее! — подбадривал он себя. — Пройдет немного времени, и про мой рост никто не вспомнит. Наполеон тоже не был высоким…»

А еще ему было немножко обидно, что студенты теперь не носят формы. И надо такому случиться! Когда в мае он сдавал вступительные экзамены, отменили форменную одежду. А как было бы хорошо пощеголять со шпагой!

Еще в гимназии Кони слышал о вольнолюбивом нраве студентов, о том, что многие университетские дела они решают самостоятельно. И — по большому секрету — ему рассказывали о существовании тайных студенческих обществ. Много узнал он о студенческой жизни от отца — но то был университет Московский, а у Петербургского свои традиции… Мог ли он знать, что пройдет год — и дом на Моховой в Москве станет и его родным домом.

Занимался Кони с увлечением, педантично записывал все лекции, много читал. По вечерам вместе с новыми товарищами посещал модные в то время литературные вечера. В университетских коридорах внимательно приглядывался к популярным молодым профессорам — А. Н. Пыпину, К. Д. Кавелину, В. Д. Спасовичу. К щегольски, на европейский манер одетому М. М. Стасюлевичу, читавшему курс истории. В своей статье «Университетская наука» Дмитрий Иванович Писарев ядовито высмеял его под именем Иронианского.

«Стасюлевич — прилизанный франт, читал приторно скучно историю Италии перед падением», — записал Анатолий в своем дневнике.

Время вылечит Михаила Матвеевича от некоторых его грехов молодости. Пройдет несколько лет, и между ним — уже редактором «Вестника Европы» — и Кони возникнут дружеские отношения, которые прервутся лишь со смертью Михаила Матвеевича.