Кони - [126]
— Кони мне говорил: есть один самостоятельный человек — Лев Николаевич, — сказал Снегирев…»
Кони — Толстому. 12 сентября 1905 года. Петербург.
«Дорогой Лев Николаевич,
Постараюсь сделать все возможное для меня относительно Гончаренко, но боюсь, что ничего не достигну, так как в военном министерстве «человека не имам». Попробую обратиться к бывшему главному военному прокурору Маслову, ныне члену Государственного совета. Постучусь и в некоторые другие двери.
Собирался я к Вам всю осень, с августа, но задержало меня заседание комиссии Кобеко о печати и нездоровье…»
Именно эту комиссию под председательством директора Публичной библиотеки, члена Государственного совета Дмитрия Фомича Кобеко и имела в виду Софья Андреевна Толстая, когда рассказывала о том, как Анатолий Федорович из либералов попал в консерваторы. Комиссия, или как официально она называлась — «Особое совещание для составления нового устава по печати», была учреждена постановлением комитета министров 12 декабря 1904 года и начала работу 10 февраля 1905 года. Был подготовлен проект устава по печати, но он так и остался проектом — революция 1905 года заставила Николая II издать «Манифест 17 октября», в котором была обещана и свобода слова.
Заседания «Особого совещания» проходили в тягучих, длительных спорах.
Всю свою жизнь Анатолий Федорович был сторонником свободы печати. В тех редких случаях, когда ему, как судье или обер-прокурору, приходилось решать конкретные дела о привлечении редакторов к ответственности за якобы нарушение закона о цензуре, он вставал на сторону «нарушителя». В 1871 году цензурный комитет обратился в прокуратуру с просьбой привлечь журнал «Искра» за сатирические стихи, в которых употреблены священные слова. Кони ответил: «…не нахожу возможным согласиться с взглядом цензурного комитета на безусловную необходимость возбуждения по поводу сих стихотворений, судебного против «Искры» преследования».
В комиссии Кобеко большинство высказалось за полную отмену всякой цензуры. Причем, предчувствуя назревающие революционные события, требовали полной бесконтрольности даже те участники заседаний, которые в прошлом выступали как ревностные стражи «порядка» в печати. Так, либерал Кони оказался в «ретроградах», или, как сказала Софья Андреевна Толстая, «консерватором среди либералов».
Первого января 1905 года Анатолий Федорович писал одному из своих знакомых:
«Я очень устал от работы в совещании по делам печати — ив состоящей под моим председательством юридической комиссии о том же. Отсутствие нравственной дисциплины и сознания своего долга перед будущим своей родины сказывается и в наших русских законодательных работах. К сожалению, надо признать, что понятие о свободе у нас до крайности неясно. Большинство находит, что свобода состоит в следующей формуле: «Я делаю, что хочу, а другим препятствую делать то, чего я не хочу». Отсюда под флагом свободы всякого рода насилия…»
Пойдя против течения, он высказал недюжинную смелость и государственный ум. Выступая на заседаниях комиссии за отмену цензуры, он привел целый ряд примеров поразительного лицемерия власти, запрещающей печатать те или иные книги и сообщения.
«…Можно отметить и случаи, вызывающие скорбное чувство за те немногие предметы непререкаемой народной славы и гордости, о которых, однако, воспрещалось говорить. Достаточно указать на запрещение не только обсуждать определение святейшего синода о духовной каре, постигшей графа Л. Н. Толстого, в то время, как на него сыпалась печатная брань и прямые проклятия, но даже говорить о пятидесятилетием литературном юбилее «великого писателя земли русской»…
— Статья сто сороковая цензурного устава, — говорил Анатолий Федорович, — дающая право единолично решать судьбу печатного слова, не может и не должна существовать, если условием ее приложения, и притом строжайшим образом соблюдаемым, не будет поставлено точное соблюдение… указаний на вопросы государственной важности, признаваемой в чрезвычайных случаях не одним министром, а высшим правительством, причем каждый раз должно быть установлено, что оглашение вопроса угрожает вредом или опасностью для государства.
И он уточнял, что за вопросы государственной важности имеются в виду: план мобилизации, оборонительные предположения и тайные дипломатические переговоры (подчеркнуто мною. — С. В.).
Кони отнес сюда и предполагаемые заключения внутренних или внешних займов. «Вне этих вопросов — военно-морского, дипломатического и финансового — и притом в условиях общегосударственной важности, чрезвычайности и опасности, решительно никакие другие не должны подлежать запрещению оглашения».
Ясно и недвусмысленно. Он даже сделал маленькое, но очень важное добавление: при подготовке новой статьи необходимо от сведений, могущих послужить врагам и биржевым спекулянтам, отличать указания на недостатки и неуспешность тех или иных мероприятий по военному и морскому делу. Он высмеял министра внутренних дел, требовавшего безусловной безвредности книг, заявив, что при желании даже библию можно подвести под разряд вредных.
Но был один сорт книг, для которых Анатолий Федорович предлагал ввести обязательную цензуру, — медицинские книги для народного употребления, лечебники и врачебные руководства, книги, «имеющие предметом явления половой жизни», и порнографические открытки.
Знаменитый сыщик Владимир Фризе — неизменный герой произведений известного писателя Сергея Высоцкого — расследует самые запутанные преступления, которые порой не под силу распутать следственным органам. В романе «В интересах следствия» произошло ограбление квартиры известного московского коллекционера. Оперативники бессильны. И тогда коллекционер обращается к знаменитому сыщику с просьбой разыскать украденную коллекцию «малых голландцев».
Подвозя летним вечером солидного капитана дальнего плавания, молодой питерский таксист Евгений и не подозревал, что на самом деле перед ним матерый рецидивист, орудием в руках которого ему, Евгению, суждено стать...
В однотомник известного прозаика, мастера детективного жанра Сергея Высоцкого вошли роман «Не загоняйте в угол прокурора», повести «Третий дубль» и «Недоразумение». Произведения отличают острая фабула, крутой, напряженный сюжет.
Высокий гражданственный пафос повести "Смерть транзитного пассажира" заключен в твердом убеждении автора: человек, предавший Отечество, не имеет права называться человеком…
Отправившись ранним утром на рыбалку, обычный дачник становится свидетелем того, как машина сбивает на шоссе мужчину.Он бежит в ближайший санаторий вызвать скорую, а когда возвращается с врачом, то видит, что жертва дорожного происшествия исчезла.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
В этой книге рассказывается о зарождении и развитии отечественного мореплавания в северных морях, о боевой деятельности русской военной флотилии Северного Ледовитого океана в годы первой мировой войны. Военно-исторический очерк повествует об участии моряков-североморцев в боях за освобождение советского Севера от иностранных интервентов и белогвардейцев, о создании и развитии Северного флота и его вкладе в достижение победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. Многие страницы книги посвящены послевоенной истории заполярного флота, претерпевшего коренные качественные изменения, ставшего океанским, ракетно-ядерным, способным решать боевые задачи на любых широтах Мирового океана.
Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау написана искренне и с любовью. Автору посчастливилось в течение многих лет быть рядом с Ландау, записывать разговоры с ним, его выступления и высказывания, а также воспоминания о нем его учеников.
Валентина Михайловна Ходасевич (1894—1970) – известная советская художница. В этой книге собраны ее воспоминания о многих деятелях советской культуры – о М. Горьком, В. Маяковском и других.Взгляд прекрасного портретиста, видящего человека в его психологической и пластической цельности, тонкое понимание искусства, светлое, праздничное восприятие жизни, приведшее ее к оформлению театральных спектаклей и, наконец, великолепное владение словом – все это воплотилось в интереснейших воспоминаниях.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.