Конфуз в небесной канцелярии - [7]

– Сколько? – внезапно охрипшим голосом произнес он.

Продавщица сказала, он заплатил, а потом побрел к санаторию, уже не считая шаги и озабоченный лишь тем, чтобы не повредить хрупкое стеклянное чудо, которое лежало у него в кармане. С тех пор он часто сворачивал к этому прилавку и, невзирая на протесты своих знакомых, обязательно выбирал и покупал одну из стеклянных игрушек.

В душе он надеялся, что сумеет еще хотя бы разочек прозреть. Но тщетно. То ли потому, что рядом все время толклись другие люди, то ли по другой причине, но прежнего чуда больше не повторялось. И все же Олег не унывал. Он надеялся, что если один раз случилось, то случится и еще. А может быть, и не раз. Олег не признавался даже самому себе в том, как хочется ему вновь нормально увидеть мир. За время слепоты он уже и забыл, как прекрасно видеть все, что тебя окружает, какой это великий дар – зрение. Простенькое личико продавщицы, мелькнувшее всего на долю секунды, показалось Олегу самым волшебным видением. И он стремился к ней раз за разом, все надеясь и ожидая чуда.

Но заговорить с ней он стеснялся. Да и что бы он ей сказал? Так что он молчал, лишь скупая стеклянные безделушки в таких количествах, что вызвал насмешки знакомых.

– Для кого ты скупаешь весь этот хлам? – пренебрежительно поинтересовался у него Димка – сосед по палате, совсем молодой еще парень, тем не менее обремененный уже тремя девчонками, старшая из которых ходила в первый класс, а младшая еще вопила в пеленках.

От обилия женского пола у себя в доме Димка даже получил нервный стресс, выразившийся в сильнейших головных болях, которые начинали его мучить, стоило лишь бедолаге услышать рядом с собой детский или женский голос.

– Так для кого ты берешь эти стекляшки?

– Для тещи. В подарок.

– А-а-а… – многозначительно протянул Димка. – Ну, для тещи, тогда, конечно, и такой хлам подойдет!

Олег ничего ему не ответил. По телефонным звонкам от домашних, которые преследовали его приятеля на лечении, Олег понял, что причина недомоганий приятеля, скорей всего, кроется как раз не в жене или дочках, а в теще. Именно эта особа обладала столь высокочастотным тембром голоса, что у самого Олега голова начинала побаливать, хотя до него голос доносился, уже изрядно приглушенный расстоянием. А вот Димка, вынужденный вести диалог с тещей, страдал по полной. Нередко после вечернего диалога с тещей он принимался страдальчески стонать и вертеться на кровати. Олег понимал: у Димы вновь разболелась голова.

У Олега все было иначе. Ради своей тещи он был готов отдать все на свете. И поэтому самую дорогую ему игрушку он, вернувшись домой, подарил ей в первую очередь.

Олег уже собирался рассказать теще и о том, что поездка его не прошла даром, он начал поправляться, но Раиса Никитична неожиданно перебила его.

– Олежек, мне тебе кое-что сказать надо, – осторожно произнесла теща.

Олег был готов поклясться, что на лице у нее проступило виноватое выражение.

– Что случилось?

– Я ведь теперь не одна, Олежек.

– В каком это смысле? Вы с кем-то познакомились? С мужчиной?

Олег был бы этому только рад, но теща развеяла его мысли одной короткой фразой:

– Нет, от мужчин меня тошнит. Ох, прости, Олежка, не о тебе речь. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю, – пробормотал Олег, хотя, по правде сказать, ровным счетом ничего не понимал.

Но теща принялась говорить дальше, и Олег уразумел, что крылось под загадочными намеками его тещи. На самом деле ничего загадочного в этой истории не было. Те тихие, пахнущие свечным воском милые тетеньки, появление которых застал еще Олег, за время его отсутствия основательно расплодились и заняли почти все пространство как в доме, так и в голове милейшей Раисы Никитичны, теперь с восторгом вещающей о них:

– Представляешь, никогда еще вокруг меня не было такого количества хороших людей. Такие там у них все добрые, такие ласковые, все друг другу стремятся помочь. Я никогда ничего подобного до сих пор не встречала.

Олег уже давно почуял, что дело неладно, но встревать с укорами не спешил. Он лишь поинтересовался:

– А где это – у них?

Оказалось, что у них – это в церкви Святого Пергаминона. Олег никогда про такую церковь не слыхал, да и имя святого показалось ему чудным, но критиковать он не стал. Нутром чуял, что всякую критику в адрес упомянутой церкви и ее служителей теща встретит в штыки.

Раиса Никитична продолжала радоваться:

– Такие милые, такие ласковые они там. Все по дому делают, мне совсем работы не остается. Ну, разве что иногда чашечку вымою за собой или тарелку, так и то они меня ласково журят, мол, не надо, Раиса Никитична, утруждать себя, вы только отдыхайте, все за вас будем делать.

– И отчего же это они такие ласковые с вами? – не удержался, спросил у нее Олег.

И сразу же почувствовал, что зря спросил.

– Потому что люди все хорошие! Но тебе, как я вижу, этого не понять.

Голос у женщины вдруг сделался холодным и жестким, совсем неродной голос, такого голоса Олег у своей доброй тещи никогда прежде не слышал. И если честно, он даже сначала подумал, что в машину, незаметно для него, уселась какая-то незнакомая женщина, которая и произнесла эти слова. Олег даже втянул воздух носом, чтобы убедиться, что не пропустил чужого запаха, но нет, тут были только он сам и его теща.