Конфликт законов - [2]

"Угостив нас в полдень отвратительной американской едой, сосисками с соусом,- громко расхохотался Борис.- В итоге у Питера разболелся живот".

Питер, несмотря на свое недомогание,- пока это было лишь легкое недомогание,- заулыбался. Оба не были специалистами по роботам и не осознавали чудовищности того, что только что было сказано. Ведь для робота нет ничего более важного, чем Первый Закон. Всем следовало бы знать об этом, прежде чем бросаться шутками.

Шутками, которые могут разрушить дорогостоящий мозг какого-нибудь Карела и... спасти человеческую жизнь. А это - уже наша история.

Карел не был снабжен никаким устройством, чтобы бледнеть, но ответил он "побледневшим" голосом: "Вы считаете, доктор, что моя кухня причинила зло Питеру?"

Однако Борис, слишком занятый, чтобы сразу ответить Карелу,- он заставил американца лечь и внимательно прощупывал ему живот,- скорчил гримасу и констатировал: "Не вырезать аппендицит перед полетом в космос! Какая оплошность!"

* * *

Через двенадцать часов подтвердилась правильность его диагноза и необходимость срочной операции. Но драма возникла из серии отданных Карелу приказаний: прежде всего освободить стол, предназначенный для обедов и работы. Затем (в этот момент Борис своими сильными пальцами разминал ампулу с растворителем, чтобы распустить в нем тионентал): "Карел! Ступай в кладовую, пристегни новые руки и подогрей их на горелке!"

Карел повиновался беспрекословно (неисполнительность у роботов не предусмотрена). Когда он вернулся в столовую, осторожно держа на весу и ни к чему ими не прикасаясь пару своих "новых", стерильных рук, Питер уже лежал на чистой простыне, а Борис вынимал из коробки инструменты. Уже заснувший американец спокойно дышал через маску в маленький черный баллон. Стоящий у стола Борис приказал Карелу: "Встань напротив!" Ловко проскользнув на указанное место, робот, которого "сверлила" все та же "мысль", спросил: "Вы считате, доктор, что это моя кухня причинила..."

Разумеется, вырезать аппендицит в состоянии любой студент, и Борис когда-то такие операции делал. Но он был терапевтом, а не хирургом, волновался, и ему было совсем не до того, чтобы успокаивать робота. Борис ему даже не ответил. Натянув перчатки (при этом он думал о том, как было бы удобно "сменять" руки и стерилизовать их над горелкой), он решительно взял скальпель и, протянув Карелу зажим, сказал: "После разреза, когда на шраме появится кровь, подашь мне зажим, возьмешь позади себя кэтгут и сделаешь узел так, как я тебе укажу". После этого Борис наметил линию разреза.

И вдруг - драма! Карел на шаг отступил и совершенно растерянным голосом (да, "растерянный" голос был предусмотрен его механизмом) произнес: "Я не могу!". "Что?!" - заорал Борис. "Я не могу, и я даже не могу позволить вам сделать это! Первый Закон: робот не должен причинять вреда человеку..."

* * *

О том, чтобы заставить его изменить свое решение, нечего было и думать. Не оставалось ничего другого, как разразиться бесконечной русской бранью, разбудить Питера и искать выход.

Прошло еще 12 часов. В шаре трое удрученных землян: врач, больной, которого необходимо срочно оперировать, и робот (ему тяжелее всех), который не может помочь вскрыть живот человека, не может допустить, чтобы это было сделано. ("Если бы только вы ничего мне не говорили! - вздохнул он.- На какое-то время я вышел бы подышать воздухом, в конце концов фтором, и, когда пришел бы назад, все было бы уже в порядке...")

Лежа на кушетке, Питер изредка стонет от боли и отчаянно размышляет. Сидя друг против друга за столом, Борис и Карел в двадцатый раз перебирают все возможные варианты выхода из тупика и отбрасывают их.

Выпроводить Карела? Это невозможно: теперь, когда он обо всем знает, его главный, самый важный долг, продиктованный Первым Законом,- оставаться на месте, чтобы помешать нанести вред брюшной полости Питера.

Эвакуировать Питера? До ближайшей базы 11 дней пути. Столько он не выдержит.

Вывести Карела из строя? Немыслимо: только он выходит в атмосферу фтора, а следовательно, поддерживает генераторы базы. Если робот перестанет работать, люди погибнут.

"Если бы вы мне ничего не говорили!" - в двадцатый раз "стонет" Карел.

Борис пробует сделать невозможное: отдать приказ достаточно резкий, чтобы уровень его восприятия роботом превзошел глубоко укоренившийся Первый Закон. "Встать! - орет он на робота.- Я тебе приказываю дать мне сделать Питеру операцию!"

Тщетно. Карел пожал бы, если б мог, плечами. Первый Закон сильнее всех, говорит он. В долгой тираде Питер объясняет роботу, куда бы он забил этот Первый Закон - это нелогично, потому что у Карела нет подобного отверстия, и, впрочем, туда не спрячешь Закон. Обезумев от боли и страха, Питер не дает роботу сказать: "И не отвечай, согласно своей глупой логике, понимая все, что тебе говорят, буквально! Попался бы мне этот Азимов!"

Все более и более упрямясь, голосом, который становился все более жалким, Карел не мог не ответить, потому что в него вложена логическая сеть: "Тебе никогда не попадется Азимов, он умер 287 лет назад".