Коненков - [19]
) и молот, чтобы перенять умение работать в мраморе, освоить приемы рубки и шлифовки камня, услышать мнение о своей работе мастеров-итальянцев.
Видимо, он хорошо подружился тогда с итальянскими мраморщиками, ибо такие шедевры раннего периода коненковского творчества, как «Ника», «Рабочий-боевик Иван Чуркин», «Славянин», «Детские грезы», вырублены из камня им самим, вырублены мастерски.
ГЛАВА III
СТАНОВЛЕНИЕ
В 1896 году в Риме находился известный петербургский скульптор, профессор императорской Академии художеств Владимир Александрович Беклемишев. В тех самых мастерских, где учился работе по камню Коненков, мраморщик Рондони с гипсового оригинала Беклемишева вырубал фигуру II. И. Чайковского. Профессор-петербуржец и студент-москвич познакомились. Вместе завтракали в траттории по соседству. Вели разговоры об искусстве. Беклемишев приглашал Коненкова продолжить учебу в Петербургской академии художеств, что сулило вторую продолжительную поездку за границу по окончании академии с Большой золотой медалью. Предложение льстило самолюбию. Коненков обещал, что непременно им воспользуется.
Побывав в Неаполе и на развалинах Помпеи, Клодт и Коненков заспешили домой. Вышло время, кончились деньги.
Живя в Италии, Коненков ни на час не забывал России, своего смоленского края. Обратная дорога — Венеция, Триест, Вена, Варшава. В Варшаве замкнулось европейское кольцо. Какая жизненная удача: многое посчастливилось увидеть, за целый-то год можно было надышаться воздухом искусства! А впрочем, это счастье было наградой трудолюбию, поощрением яркого дарования.
Он вышел в Смоленске: не терпелось побывать дома, в Караковичах. Его добрый попутчик, милый, славный Костя Клодт, остался один в купе поезда, идущего в Москву[1].
Пять лет назад, видя, как от неведения, пугающей необычности предстоящего робко, бочком-бочком продвигаются к окошку кассы двое деревенских, «сочувствующий» проводник по-свойски предложил дяде за 5 рублей «устроить» племянника в опекаемый им вагон. Теперь в том же вокзальном кассовом зале почтительно расступаются перед молодым человеком с резко очерченными скулами волевого лица, в модном европейском пальто, венской шляпе.
— Куда изволите следовать? — с почтением обращается кассир.
— Один билет до Рославля на ближайший поезд, — доброжелательно поясняет молодой человек.
— Поезд отходит через два часа. Не опоздайте.
Нет, он никак не может опоздать, такая жажда увидеть родные места владеет им. Последняя дорожная ночь, и он дома.
На вокзале в Рославле Коненков случайно встретил Константина Шупинского — сына тетки-помещицы. Шупинский предложил заехать в имение Николаевское, заверив, что двери его дома всегда открыты для такого дорогого гостя, как он, Сергей Тимофеевич.
— Кстати, — сообщил Шупинский, когда сели в дрожки, — Андрей Терентьевич теперь служит у меня десятником на лесосеке. Скорее всего он в конторе, ждет меня. Вчера был в лесу.
Резвая лошадь, несмотря на распутицу, шла рысью. Кое-где на высоких местах дорога пообсохла, в лесу же белел снег. Сергей плохо слушал Шупинского, толковавшего о своих хозяйственных заботах: «Как-то там, дома?»
Андрей Терентьевич сидел на широкой скамейке в зипуне и валенках, с кнутом в руках. — Племянник — будто другой человек, барин и обличьем и манерами, и смутил и восхитил его. Дядя Андрей с любопытством и удивлением взирал на Сергея. Однако служба мешала проявлению родственных чувств. Дядя Андрей был скован, суетлив не в меру. Разговора не получилось. Он озабочен делами и расчетами Шупинского. На рассвете Андрей Терентьевич выехал из Караковичей, заезжал на лесосеку. Шупинский деловито осведомился у старшего Коненкова:
— Сколько же с десятины вырубают сосен? — Да штук триста, не больше. Редколесье.
— М-да. Маловато… — кусая ус, покривился хозяин. — Когда же начнут вывозить? Дело к пасхе идет.
— Бог даст, справимся до большой воды… Дома только что ночую, Константин Сергеевич. Каждый день на лесосеке — от утра до вечерней зари.
Барина и его новоявленного приказчика одолевали невеселые думы. В прошлом преуспевающее хозяйство Шупинских приходило в упадок. «Вольные» российские крестьяне скрепя сердце работали на ненавистного помещика. Те, кто покрепче, мечтали прикупить землицы. Другие ждали случая, когда добрые люди пустят под крышу барского дома «красного петуха»: тогда барин, глядишь, и разорится. Однако случаи, когда пожар сгонял помещика с земли, были крайне редки. А вот деятельность земельного капиталиста Нила Владимирова и в самом деле способствовала сокращению числа смоленских и калужских помещиков.
Об этом разворотливом предпринимателе Шупинский и Андрей Терентьевич поведали Коненкову, когда втроем сели закусить.
Миллионщик из бывших приказчиков, крестьянин по рождению, Нил Владимиров за наличные скупал имения обедневших помещиков, закладывал их в Московском крестьянском банке, а землю небольшими наделами продавал крестьянам. Чтобы сделать платежеспособным «тощее» смоленское да калужское крестьянство, он обращал крестьян в мастеровых. В одной деревне с фабричным размахом развертывался сапожный промысел, в другой — портняжный, в третьей все по упрощенной технологии делали грабли. На глазах Сергея дядька Андрей Терентьевич, дивясь дешевизне и доброму качеству, привез с базара целый воз граблей, изготовленных в соседней с Карловичами деревне Жерелево.
Киноведческое эссе «Наша Любовь» основано на опыте личного общения, изучении документов, мемуаров и архива звёздной пары народных артистов СССР Любови Петровны Орловой и Григория Васильевича Александрова. Автору литзаписи, фактическому создателю биографического опуса Г.В. Александрова «Эпоха и кино» писателю Юрию Бычкову из первых рук были предоставлены документированные факты, личные переживания, краски эпохи.В книгу включён большой объём фотоматериалов по теме «Любовь Орлова в киноролях и в жизни».
Как и в первой книге трилогии «Предназначение», авторская, личная интонация придаёт историческому по существу повествованию характер душевной исповеди. Эффект переноса читателя в описываемую эпоху разителен, впечатляющ – пятидесятые годы, неизвестные нынешнему поколению, становятся близкими, понятными, важными в осознании протяжённого во времени понятия Родина. Поэтические включения в прозаический текст и в целом поэтическая структура книги «На дороге стоит – дороги спрашивает» воспринимаеются как яркая характеристическая черта пятидесятых годов, в которых себя в полной мере делами, свершениями, проявили как физики, так и лирики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).