Конечная – Бельц - [10]

– «Хозяин судна ищет матроса. Прибрежный лов. Жилье, зарплата плюс процент от улова. Бельц. Минимальный срок – три месяца. Телефон: [phone]».

– Это номер Карадека, – заметил кто-то из слушателей.

– Ну надо же! Месье Карадеку, видите ли, понадобились матросы, и месье Карадек дал объявление в «Телеграмм».

Пьеррик потряс над головой печатным листком, и в зале наступила почти полная тишина. Марк почувствовал, как его обшаривают десятки глаз.

– Скажи мне, парень, – вновь заговорил Пьеррик, – ты моряк, или как?

Марк не успел ничего ответить, как тот продолжил:

– Ведь если месье Карадеку пришлось искать тебя через газету, значит, ты, наверное, офигенный моряк, разве нет? Морской волк – ни больше ни меньше! Не салага какой-нибудь вроде Танги или Келлека.

Он показал подбородком на двух могучих веселых парней с медными лицами, облокотившихся на стойку и благодушно усмехавшихся в ответ на взрывы хохота.

– В тебе, наверное, есть что-то такое, чего нет в других, правда? Скажи хотя бы, ты давно ходишь в море?

Марк кивнул.

– Пьеррик, уймись… Отвяжись от парня. Что он тебе сделал?

Невысокий худощавый мужчина с седыми, стриженными ежиком волосами, подтянутый, в облегающем шерстяном свитере, двинулся к Пьеррику, держа в руке пивную кружку.

– А что я такого сделал? Просто задаю вопросы, и все. Я против него ничего не имею. Хочу только понять, почему некоторые дают объявление в газету, что ищут матроса, хотя таких тут полно, причем готовых вкалывать, черт побери. Их не меньше десятка только в этом кабаке!

По залу пробежал одобрительный гул, и седой моряк, нахмурившись, спросил:

– Ну и как же тебя зовут, парень?

– Марк.

– Марк. Значит, ты первоклассный моряк и рыбак, так, что ли?

Тридцать пар глаз уставились на Марка. «Нарочно не придумаешь! Прыгнул в воду – теперь плыви. Я тебя спасать не собираюсь». Значит, придется выплывать. А в чем, собственно, проблема? Мужик задал обычный вопрос. Рыбак ты или нет? Ну и нужно было просто сказать, что его нога ни разу в жизни не ступала на палубу рыболовецкого судна, – только раз или два он ездил с дедом в Ильичевск[2] ловить сардин и бычков. Он бы ответил на вопрос этого моряка, и тот спокойно вернулся бы за стол. Они бы от него отвязались, и все остались бы при своих. Ну давай, Марк, твой выстрел, пора уже со всем этим покончить.

– Ну да, рыбак.

– Хорошо. И откуда ты такой взялся?

– Я не здешний. Именно поэтому вы со мной так разговариваете?

– Нет. Не поэтому… Но я хочу тебя спросить: не знаешь ли ты, случайно, одного типа в коричневой куртке и с синей сумкой, которого вывернуло наизнанку на пирсе, хотя он и часа не провел на борту?

Повисшую в воздухе тишину нарушали лишь редкие реплики завсегдатаев бара. Марка загнали в угол, и он наконец-то понял, в каком положении оказался. «Теперь плыви». Побег на остров был не самой лучшей его идеей, но тогда он этого не понял или не хотел понимать; но именно это, как умела, пыталась объяснить ему милая девушка Карина из привокзального кафе. Он хотел зарыться поглубже, стать невидимкой – а для этого на острове слишком мало места, здесь все знали друг друга по именам. Его засекли с того самого момента, когда он ступил на пирс, а может, и раньше – когда он сел на паром. Ему не удастся слиться с пейзажем, здесь он навсегда останется местной достопримечательностью. Надо убираться отсюда подобру-поздорову. Пьеррик, сам того не желая, оказал ему невероятную услугу. Благодаря ему Марк понял, что выбрал неверный путь. Нужно добраться до большого города – там все безымянны, никто друг с другом не здоровается. Пьеррик, воспользовавшись молчанием Марка, продолжал свои рассуждения:

– Я, наверное, не слишком умен, чтобы это уразуметь. Здесь, на Бельце, полным-полно моряков, хорошо знающих свое дело, – так почему же для выполнения нашей работы нужно искать человека на материке, да к тому же с морской болезнью?

Там и сям послышались смешки, и тут же снова воцарилась тишина.

– Ну это вопрос к… – начал было Марк.

– Еще бы! Я спрошу об этом у Карадека. Не сомневайся. Допрошу его по полной программе.

Это ему просто так не пройдет. Или я не Пьеррик Жюган, черт бы меня побрал! Что это на него нашло, на Жоэля? Крыша у него поехала, что ли?

– Видимо, не хочет, чтобы у него на судне был кто-то с острова, и он имеет на это право, – заметил невысокий седой мужчина.

– Послушай, Клод, если ему здесь не нравится, пусть катится отсюда. В Лорьян, в Гильвинек, да хоть в Панаму! Нечего ему здесь делать. Мы ему, видите ли, не нравимся. Он нас унизил. Взять к себе на судно парня неведомо откуда, да к тому же никогда не ходившего в море. Черт знает что!

Жюган не ждал ответа на свою речь, и никто ему не возразил.

– Что мы здесь, в золоте купаемся, что ли? Ротшильды все до единого? Или я здесь один ишачу до седьмого пота, чтобы заплатить за топливо и свести концы с концами? Если не встанем все как один, на что мы годимся? И что с нами будет? Безработными станем? Вы этого хотите, да?

Пьеррик продолжал бушевать, даже когда Танги и Келлек стали бросать на него многозначительные взгляды: он их не замечал и не унимался.