Конец "Зимней грозы" - [49]

— Когда наш номер? Да сразу за хором по сигналу коробочки. Да, так точно, гуртом, Миша! До скорого. Удачи нам всем!

При этом ласковом «Миша» Кочергин, удивленный каким-то уж очень неофициальным задушевным тоном обращения замполита к командиру полка, оглянулся на Лукьянчука. Тот, чуть улыбнувшись, шепнул, что комполка нет и тридцати, поэтому замполит, с которым он накоротке еще с формирования полка в Спасске, держится как старший, немного покровительственно и часто называет подполковника по имени. Тем более сейчас, для маскировки.

— Вообще-то они тезки, — добавил общительный Лукьянчук, — оба Михаилы Степановичи.

Опускаясь в башенку, Кочергин оглянулся и не удержался от вопроса к стоявшему внизу Лукьянчуку:

— Смотрю, у вас здесь ого-го! И стрелковые роты, и пулеметные, и батареи пэтэо, и пэтээр, и минометчики! И все это хозяйство на одном замполите?

— А что? У нас замкомполка по строевой нет. Замполит и за него. Он гарный артиллерист. Боевые награды имеет…

* * *

Залп эрэсов издали действительно чем-то походил на мощный разряд молний. Но еще больше напомнил Кочергину огненные лозы карающего меча с гравюры Доре, изображающей изгнание из рая Адама и Евы.

«И свистит, как меч, рассекающий воздух…»

Среди кричавших «ура!» солдат броневичок влетел в поселок и встал у перегородившего ему дорогу крестатого танка. Его мотор мерно постукивал, мелкие язычки пламени, вырываясь из-под верхних катков, змеились но гусенице, плясали над радиатором, вокруг башни с распахнутыми люками. Подле стоял еще один такой же танк, за ним еще… Оставив броневичок, Кочергин чуть не наступил на сапог, из которого торчала белая головка лучевой кости. То и дело отворачиваясь, лейтенант переступал через растерзанные трупы, обходя пышущие жаром танки, как вдруг увидел Козелкова. Пошли рядом. К ним присоединилось несколько командиров машин, среди которых был Зенкевич. Вскоре их догнал Вулых. Его голову стягивала марлевая повязка, сверкавшая в темноте. Козелков, расточая подробности, увлеченно рассказывал, как блестяще удался его маневр с тридцатьчетверкой.

— Ну балабол! Без боя, что ль, поселок заняли? — оборвал его наконец Вулых.

— Без единого выстрела, елки-корень, не считая боекомплекта, что ты, лейтенант, сжег…

— Может, и так, Зенкевич, видишь, что творится? — показал жестом вокруг Кочергин: — Пожалуй, прав был Орлик насчет «катюш». К тому же с южной стороны поселка у них в основном почему-то только танки. А вся оборона обращена на север, в ту сторону, к Мышкове.

— А почему так, штаб? — присоединяясь, подал голос Орлик. — До чего ж тонко подметил! — поддел он Кочергина. — Растолкуй-ка народу, в чем тут загвоздка. Оборона там, а танки… тут? Ну-ка!

Пытаясь подавить раздражение и обдумывая ответ, Кочергин осмотрелся. Все шли плотной группой по окраине. У некоторых в руках были пистолеты. Перестрелка, то затихая, то вспыхивая вновь, слышалась в разных частях поселка.

— Что же, попробуем, товарищ командир танков полка! — в тон язвительному Орлику начал Кочергин. — Прежде всего гитлеровцы, с середины дня во всяком случае, отбивались в Кумском в фактическом окружении. Так долго им помог продержаться в поселке многократный перевес сил. Так?..

— Так-то так, но почему все-таки фрицы строили оборону с севера, а танки у них здесь? Объясни! — настаивал Орлик.

— Эко диво! — заокал Козелков. — Отсюда их огнеметчики жали!

— Верно, но есть и еще причина, — перебил Кочергин. — Немцы накапливали танки в Кумском, чтобы ударить во фланг частям корпуса, наступавшим на поселок с севера, и затем, если удастся, прорваться к Мышкове. Но Асланов им помешал. Утром сам видел…

— Ну, штаб!.. Утром, говоришь, видел? Вторые очки, видать, надел! — ехидно поддел Орлик и засмеялся.

Смех подхватили. Кочергин побагровел.

— От эрэсов надо поглубже зарываться. А у них здесь окопы неполного профиля и без укрытий с накатами. Видать, задерживаться долго не собирались! — нарочито громко сказал Вулых, не разделивший общего оживления.

— Точно! Через четыре дня им свидание с Паулюсом назначено. Торопились! — вспомнил Хагена Кочергин, благодарно посмотрев на Вулыха.

— Что — через четыре дня?

— В Сталинграде?!

— Из «котла» вылезти надеются?

— Пленные показали?

— То, что они хотят, известно, — недовольно повысил голос Орлик, — однако коротка хотелка! На этом, помначштаба, кончай-ка свой тактический разбор!

«Сам его навязал, а теперь рад поучить!.. До замкомполка по строевой еще не дорос! Наберись терпения! Будешь им — тогда и учи!» — кипел Кочергин.

— А ловко немца мы турнули! Сидел, сидел, раз — нет его! — воскликнул Зенкевич, видя, что Кочергин жадно вдохнул воздух, чтобы выпалить еще что-то. — Наши-то, наши так и валят!

В плотных сумерках еще можно было разглядеть щетинистую гусеницу большой колонны, которая, извиваясь, вползала в Верхне-Кумский. Сплошной массой двигались солдаты, автомашины, артиллерия стрелкового полка Диасамидзе. А правее, в низине, стояли танки. Их было не менее двадцати.

— А это бесспорно немцы! — настраивал бинокль Кочергин. — Близко от колонны — километра не будет. Видят ее и молчат!

— Нашим не до них! А немцам, видно, стрелять нечем — боеприпасы тю-тю! Коротка-а хотелка! — снова захохотал Орлик.