Конец второй республики - [12]

Вторая мысль — какой же он простой. В гуаябере, рубашке из тонкой ткани навыпуск с накладными карманами, в коих щеголями чиновники Южного Йемена, где я работал в середине 70-х годов, и которая распространена в странах с жарким климатом. Без пиджака, без галстука! Только тут я заметил, что и Мусаев был без галстука, в рубашке с расстегнутой верхней пуговицей, но в пиджаке. Про себя я отметил, что новый руководитель привнес в жизнь партократов, застегнутых на все пуговицы в любую погоду, некую раскрепощенность.

Расселись. Везиров предупредил, что у него всего 40 минут времени и попросил высказаться так, чтобы он успел выслушать всех.

По старшинству первым начал говорить Тофиг Гасымов. Он сообщил Везирову, что ученые АН Азербайджана по некоторым направлениям фундаментальной науки имеют хорошие результаты с перспективой внедрения в промышленное производство наукоемкой продукции, что может принести в бюджет Азербайджана значительный доход.

Лицо Везирова оказалось весьма богатым на мимику, оно выражало его чувства совершенно открыто. Он резко прервал Тофига и обрушился на руководство Академии. Он обещал, что "ЦК примет решение по руководству АН". Тофиг растерялся, он вовсе не выступал против руководства АН. Он просто делился своими предложениями с человеком, обладавшим полномочиями решать вопросы.

Слово взяла Лейла Юнусова. Она обратила внимание Везирова на то, что народ недостаточно знает свою историю, что книги по истории Азербайджана не удовлетворяют потребности народа, что имеющиеся книги сложны, что если поручить ученым — историкам изложить доступным языком историю страны по векам, то быстро можно издать серию книжек по истории для массового читателя.

И тут Везиров снова возбудился. Он прервал Юнусову и разродился длинной тирадой о том, какое плохое руководство у АН Аз. ССР и что ЦК скоро займется Академией. Потом повернулся к Эльдару Намазову и неожиданно миролюбиво предложил: «А теперь вы».

Эльдар в присущей ему мягкой манере начал излагать свое предложение: «Сейчас ученые отмечают, что до сих пор проводимая политика КПСС не в полном объеме учитывает желания населения и потребности развития страны».

Везиров это выслушал спокойно, так как горбачевское «новое мышление» предполагало некачественность и устарелость старого мышления КПСС. Эльдар продолжил: «Необходимо проводить широкие социологические исследования, формулировать задачи партии на основе потребностей развития общества». Тут терпение Везирова опять лопнуло, он прервал Намазова и стал горячо доказывать, что социология — вовсе не наука, что результатами опросов манипулирует кто как хочет, что он сам в молодости чуть не стал кандидатом наук по социологии… Потом повернулся ко мне и точно так же, как и Намазову, предложил: "Теперь вы".

Я начал с того, что сообщил ему о наличии трех вопросов, которые считал необходимым довести до его сведения. Везиров недовольно кивнул, мол, давай излагай, только побыстрее. "Во-первых", — я начал, — "партия решила, что к 2000-му году почти треть ВВП страны будет производится кооператорами и лицами, занимающимися индивидуальной трудовой деятельностью. Исполкомы ставят преграды на пути регистрации кооператоров и частников. Необходим один партийно-государственный орган под вашим личным руководством, который взял бы этот вопрос под контроль. Достаточно образцово-показательного наказания пары-тройки бюрократов, как остальные сразу вспомнят о необходимости выполнять решения партии". Везиров прервал меня и многозначительно обрезал: "ЦК этим вопросом займется".

Я перешел ко второму вопросу: "С каждым годом эффективность управления народным хозяйством СССР снижается. Много нестыковок, неувязок. Из единого центра управлять всей громадой советской экономики невозможно. Необходима реформа, надо переходить на республиканский хозрасчет". Тут он яростно взорвался и стал минут пять кричать о том, что он не позволит идеям, позаимствованным у эстонских сепаратистов, обсуждаться в ЦК КП Азербайджана. И тут иссякло терпение у меня: "Абдуррахман Халилович, я член партии с 20 летним стажем, я вижу, как партия все больше теряет авторитет и связь с обществом, партия не имеет поступательного потенциала и интеллектуальной смелости. Я, как рядовой коммунист, предлагаю вам, как руководителю Компартиии Азербайджана, провести внеочередной съезд. Отбросьте инструкции ЦК КПСС о порядке назначения делегатов! Давайте проведем искренние и демократические выборы делегатов! Давайте живо обсудим проблемы! Давайте вдохнем новую жизнь в партию!"

Везиров удивленно спросил: "А что же будет с ЦК? С аппаратом?" "Я что, предлагаю их расстрелять, что ли? Каждый из них имеет диплом о высшем образовании, пусть пойдут работать по специальности". Везиров неожиданно спокойно отрезал: "ЦК держит руку на пульсе событий и способен принимать правильные решения".

И тут без спроса вмешался Араз Ализаде: "Этот ЦК — продукт алиевского производства. Вот вы все говорите ЦК, ЦК, а этот ЦК, если вы его не разгоните и не наберете новых людей, сожрет вас. Процесс саботажа и вашей дискредитации начался, но вы этого еще не знаете". Везиров горячо стал убеждать, что ЦК — за него, а не за Алиева, народ его уважает, что линия ЦК — правильная. Араз его прервал: "Алиев вас так испугал, что вы на все глядите сквозь призму вашего отношения к нему". Везиров прервал Араза. Араз прервал Везирова. И так… два часа. Оба взмокли. Оба упорно отстаивали свое. Четверо членов БКУ уложились в отведенные 40 минут, но вынуждены были слушать горячий спор двух заядлых спорщиков. Видимо, сказанное Аразом где-то в глубине души беспокоило и Везирова, и теперь в очном споре он пытался опрокинуть и одолеть это глубоко спрятанное сомнение.