Конец вечной мерзлоты - [23]

— Здоровы, — коротко ответил Гэмалькот. Караевы представляли в Уэлене владивостокскую русскую торговую фирму.

"Полар Бэр" изменила курс и вошла в небольшой залив, вернее излучину, под защитой мыса Дежнева.

С рейда хорошо были видны приземистые яранги и отсвечивающие на солнце гофрированным железом склады "Гудзон бей компани". Когда искали место для торговой базы, перебрали несколько пунктов, пока не остановились на этом малолюдном селении, в навигационном отношении, однако, довольно удобном. Здесь неплохая якорная стоянка. До побережья Ледовитого океана всего около десяти морских миль. Правда, морской путь в Уэлен был дольше — миль около сорока. В Кэнискун можно было зайти не объявляясь русским — от Нома при полном парусном вооружении около полусуток.

— Вы снова пополнели, мистер Карпентер, — осуждающе сказал Свенсон, оглядев своего агента.

— Полярная зима, — беспомощно развел руками Карпентер. — Ходить некуда, неделями сидишь взаперти в пургу.

— В следующий раз завезу вам гимнастические снаряды, — пригрозил Свенсон.

Он с широкой улыбкой поздоровался с жителями Кэнискуна, преимущественно стариками, старухами и женщинами с малолетними детьми — взрослое мужское население находилось на охоте.

— Груз придется самим доставлять на берег, — виновато сказал Карпентер, — некому сейчас работать.

— Ничего, — ответил. Свенсон. — Своими силами сгрузим на берег, покроем брезентом, а вернутся охотники — перенесут на склад.

Чарльз Карпентер помещался тут же, при лавке. Его дом наполовину был ярангой. В пологе жили его жена чукчанка Элизабет и детишки. Сам же Чарльз Карпентер располагался в комнате, обставленной европейской мебелью.

Свенсон прошел на половину Карпентера и, усевшись в кресло, недовольно заметил:

— Сколько раз я вам говорил: поселитесь вместе с семьей. Хотите, мы привезем настоящий трехкомнатный дом?

— Извините меня, мистер Свенсон. Я не раз намеревался хотя бы Элизабет поселить здесь, в комнате, но — не могу… Не переношу запаха жира морского зверя… И к тому же сознание, что в твоем жилище живет дикарка…

Чарльз Карпентер был родом из Австралии, его предки были английскими уголовниками, сосланными королевским указом на каторгу.

Кэнискунская фактория славилась прекрасными горячими источниками. С помощью чукчей Чарльз Карпентер соорудил небольшой бассейн, правда, напомнивший Свенсону могилу, вырытую в тундровом черном дерне, отвел туда два потока — один, из горячего ручья, другой из холодного.

— Скоро уже двадцать лет вы здесь, а ни одного слова ни по-чукотски, ни по-эскимосски произнести не можете! — упрекал его Свенсон.

— Пробовал, — виновато оправдывался Карпентер. — Ничего не получается. Язык и горло болят после этого. Такие варварские языки — слушать и то невмоготу.

Свенсон задал несколько вопросов.

Карпентер, не заглядывая в бумаги, ибо в его мозгу был такой же порядок, как и вокруг, перечислил, сколько и какого пушного товара имеется на складе.

От Карпентера на побережье торговали еще несколько мелких агентов. Из них он особенно отметил деятельность Магомета Гулиева, бывшего аляскинского золотоискателя.

— Вам должно понравиться, — с некоторым сарказмом сказал Карпентер, — что Магомет, прозванный чукчами Купкылином-тощим, прекрасно овладел чукотским и эскимосским языками, родил кучу детей и ведет такой образ жизни, словно он родом отсюда. Но в торговых делах излишне жесток и алчен, иной раз норовит и меня обсчитать.

— Весь товар, который вы получите, немедленно рассредоточьте среди агентов, не скупитесь давать- в долг, откройте широкий кредит, — наставлял Свенсон Карпентера.

Свенсон принялся за еду.

— Как быть с Караевыми? — после долгого молчания спросил Карпентер.

Свенсон не сразу ответил.

— По всей видимости, они сами будут искать со мной встречи, — задумчиво проронил он. — Из-за этой революции они остались с пустыми складами… Послушайте, если они будут обращаться к вам — можете и их ссудить товарами. На любых условиях…

Плотно поужинав, Карпентер и Свенсон вышли из дома-яранги поглядеть, как идет разгрузка.

— После еды необходимо движение, — поучал Свенсон Карпентера. — Это способствует пищеварению. В нашем возрасте надо думать об этом.

На берегу уже выросли кучи ящиков, мешков и тюков. Между ними в прятки играли кэнискунские ребятишки и вместе с ними дети Чарльза Карпентера, голубоглазые и светловолосые, одетые в летние кухлянки, нерпичьи торбаса.

— Много огнестрельного оружия, — заметил Карпентер, наблюдая, как матросы с корабля тащили на берег продолговатые тяжелые ящики.

— Там, где война или пахнет ею, мой друг, оружие становится самым дорогим и ходким товаром, — улыбнулся Свенсон и добавил: — Магляльыт! Рэмкыльыт! [Нарты! Гости!]

На границе галечной косы показались собаки. Они остановились — дальше им не пройти: полозья по камням не пойдут.

Двое мужчин в хорошо выдубленных кухлянках подошли и учтиво поздоровались.

— Я рад вас видеть! — громко приветствовал их Свенсон. — Как дела?

— Наши охотники сообщили о вашем прибытии, — строго сказал старший Караев. — Почему вы сначала не зашли в Уэлен? У нас ведь договоренность. В противном случае все это, — Караев показал на кучу выгруженных товаров, — будет считаться контрабандой.