Конец таежной банды - [9]

Алексей толкнул дверь и вышел на улицу под свинцово – серое ленинградское небо, готовившееся разродиться ливнем. Вдали на горизонте сверкали всполохи молний.

2

Разбойничий лагерь представлял собой старую крепость, построенную еще дружиной Ермака во время освоения Сибири. Деревянные срубы окружал высокий мощный забор с бойницами. В центре забора с южной стороны находились массивные ворота. С севера крепость была защищена отвесными скалами. В скалах имелась небольшая расщелина, по которой можно было незаметно уйти в горы, перевалить через перевал и спуститься уже в долине на другой стороне горного хребта. Крепость метров на десять возвышалась над окружающей ее с юга долиной, поросшей вековыми елями. За оградой крепости имелся родник, так что жители могли выдержать длительную осаду. В двух длинных срубах могло разместиться для проживания семьдесят человек. Еще два сруба использовали под склады. В естественной пещере под скалой имелся большой ледник. Атаманша жила в отдельном срубе, вход в который имели лишь ее ближайшие соратники. Внутри крепости проживал костяк банды, а все вновь прибывшие селились за забором в долине.

Проезжая с Емельяном к крепости мимо стихийно разраставшегося поселка, Евдокия насчитала три десятка домов – грубых срубов без фундамента с простой двухскатной крышей, покрытой жердями, дерном и берестой. Дома манси были неизменно обращены дверью к реке, а крышу украшала резная голова росомахи – тотема клана, который возглавлял старый шаман. Дома в низине стояли на столбах-сваях, так как весной река довольно сильно разливалась по долине. Между домами виднелись свайные амбары, а также навесы-помосты на столбах для хранения имущества и продовольствия. Для беременных и рожениц был построен специальный маленький домик, называемый манси «мань кол». Глядя на все это, атаманша подумала, что скоро все люди из окрестных сел переселятся к ней. Прямо у дороги вновь прибывшие ставили каркасы из жердей для чума, застилая их шкурами. Здесь же бродили их олени. В лагере был траур по погибшим, поэтому местные мужчины ходили не подпоясавшись. Они не завязывали ни сапог, ни прочих завязок на одежде, женщины носили одежду наизнанку, не заплетали волосы и не надевали украшений.

Стоявшая у дороги женщина лет тридцати была ей знакома – жена одного из охотников – Мосьнэ Манышева. Женщина была одета в вышитый суконный халат и ровдужные сапоги. Голова покрыта большим платком с широкой каймой и бахромой, сложенным неравным треугольником. Концы платка свободно свисали на грудь.

– Здравствуй, Евдокия, – поклонилась Манышева.

– Здравствуй, а кто это к нам пожаловал? – кивнула Евдокия на строившиеся чумы.

– Это мои родственники из села. Боярчины, сестра моя Хором Таня, ее муж, сыновья и родители мужа, – пояснила Манышева со смущением, – мужчины собирались идти просить дозволения у тебя построить здесь дома.

– Пусть строят, только хороших мест тут мало, – пожала плечами Евдокия и указала рукой на юг: – Вон там в низине есть места, или пусть лес валят и сами готовят себе площадку. И скажи им, что за защиту надо будет платить. Пусть либо мужчины идут ко мне на службу, либо платят мясом и пушниной.

– Хорошо, я передам им, – тихо пообещала Манышева.

Опираясь на копье, как на посох, к ним подошел Чухпелек Томыспаев, и женщина торопливо прикрыла лицо платком. Евдокия, сидевшая на коне, только улыбнулась, глядя на это преклонение перед шаманом.

– Я вчера камлал, – сообщил Томыспаев с загадочным видом.

Манышева юркнула в сторону к своим родственникам, чтобы не быть свидетельницей разговора столь важных персон, а то мало ли…

– И что тебе сказали духи? – непринужденно спросила Евдокия.

– Младший сын Нум-торума Мир-сусне-хум сказал, что коммунисты собирают много людей и собираются идти в лес, чтобы найти нас и убить, – произнес Томыспаев, сверкая глазами, – духи сказали, что надо идти им навстречу и подготовить засаду перед Синим озером. Мы сможем победить, если умилостивим Аут-отыра. Нужна жертва.

– Сколько их? – выдохнула Евдокия, ощутив ледяной укол страха в сердце.

– Полсотни, не меньше, – ответил шаман, – но, может, будет и под сотню.

– Это проверенная информация? – поинтересовалась Евдокия, неприятно пораженная известием. Она прислушивалась к словам старика, так как знала, что информацию тот черпает отнюдь не у духов. У Томыспаева было много родственников и разветвленная сеть шпионов. Благодаря этому он все знал про всех и мог разыгрывать свои спектакли с бубном у костра. Под ложечкой неприятно засосало. Евдокия помнила прошлый раз, когда против них выступили части регулярной армии.

– Мне духи никогда не врут, потому что знают, что я могу их наказать, – заверил шаман, подчеркивая свою значительность, – нету кама сильнее меня.

– Ясно, – кивнула Евдокия, соображая, что делать дальше. Нужно срочно собирать людей, менять место дислокации. Ох, как не хотелось бросать обжитую крепость.

– Аут-отыр требует коня, – напомнил ей шаман.

– Кто? – не сразу поняла Евдокия.

– Дух, – обиженно буркнул Томыспаев, – он хочет белого коня.

– Обязательно белого, на что он ему?