Конец света в Бреслау - [80]

— В моей команде экспертов, — тихо сказал Хартнер, — есть убийца.

— Продолжайте говорить дальше, — Мок знал, что будет дальше: серия вопросов и ответов, майевтическая методика доктора Хартнера, устойчивая к любым напоминаниям.

— Кто в моей команде подозреваемый и почему? — Хартнер не подвел Мока. — Дильсен, — советник дунул в мундштук, а папироса рассыпалась на зеркало дождем искр, — потому что работает в городском архиве и является членом «Вроцлавского Общества Парапсихических Исследований», и Хокерманн, читающий ту же книгу, что и Гельфрерт, и подписывающийся в реестре проката именами известных мужей из Леопольдинского зала… Это так. В какой промежуток времени проводятся исследования моих людей?… Время ограничено двумя-тремя веками… Не в этом дело. Я задал неправильный вопрос. Какие дневные даты мы изучаем?… От последнего убийства, то есть вероятно от 9 декабря, до конца года… Так. Чтобы как можно скорее найти другую дату убийства. И что мы обнаружили?… Что следующее убийство произойдет в сочельник на Антониенштрассе, 27. Мы будем там и схватим этого ублюдка. Вы даже дали час!… Я боюсь, что скоро произойдет убийство. — Хартнер приступил к доказательству своего тезиса. — Вчера вечером мне позвонил архивариус в Городского Архива. Мои люди каждый день после работы возвращают документы и книги, которые изучали в этот день. Архивариус лично приходит за ними в наше бюро на Ноймаркт. Оказалось, что не хватает одной с подписью 4536. Эта позиция, по всей вероятности, является донесением с какого-то процесса, поскольку акты с подписями 4500–4555 — это акты процесса. Кто-то из экспертов ее украл.

— Вы должны в момент обнаружения кражи остановить всех ваших людей, вызвать полицию и именно их допросить, — подытожил Мок.

— Я бы поступил так, если бы архивист обнаружил это достаточно рано. Не рассмотрел он, однако, акт в ратуше. Открытие сделал только в архиве, когда вставлял акт на место.

Мок подошел к умывальнику, открутил кран и сунул голову под струю воды. Через некоторое время он вытащил голову из-под крана и с удовольствием почувствовал, как холодные струйки льются за корсет. Он медленно подошел к Хартнеру и крепко схватил его за плечи.

— Мы взяли его, Хартнер, — закричал он и рассмеялся дико. — Взяли его наконец! Это кто-то из ваших людей! Достаточно, что мы за ними будем следить… А если это не поможет, каждого из них соответственно допросим… А совершенно точно Дильсена и Хокерманна.

— Документы должны относиться к периоду с 19 декабря, — сказал он медленно Хартнер. — Значит, убийство могло произойти в период с 19 по 24 декабря. Вы же сами обнаружили временную градацию. Очередные убийства все быстрее обнаруживаются. А значит, следует ожидать убийства теперь, а вы должны в тот же день найти тело. Того самого, который указан на листке из календаря. Вы не можете найти тело с карточкой, скажем, с 12 декабря, завтра, то есть 23 декабря, — Хартнер рассмеялся искренне. — Да, теперь я понимаю вашу радость. Со вчерашнего дня все мои эксперты, а особенно Хокермани и Дильсен, сопровождают ангелы-хранители из вашего отдела. Убийца будет пойман за руку.

Мок молчал. Вчера — когда он узнал, что убийство произойдет в сочельник — всех своих людей освободил от послеобеденной слежки за подозреваемыми. Он вышел из туалета, попрощался с Хартнером и убежал в раздевалку. Во второй раз в тот вечер он разбудил толстого гардеробщика и быстро оделся. Надев на голову шляпу, он почувствовал, что ему что-то давит в висок. Из-за тесемки, обертывающей внутреннюю часть шляпы, он достал небольшую прямоугольную коробку от папирос «Salem». В последнее время он вел себя странно: повесился в туалете, не пил алкоголя, унижался и просил прощения у молокососа, добивался справедливости единолично. Но никогда в жизни не случалось ему купить мятных папирос. Он надел перчатки, потряс коробкой и услышал дребезжание пакетика. Он открыл коробку и вынул из него маленькую белую визитку: «Доктор Адольф Пинзхоффер, адвокат, Тиргартенштрассе, 32, тел. 34 21». Он повернул ее и увидел тщательно выписанную надпись: «Я снова это сделал. Паровая баня на Цвингерштрассе».

Вроцлав, воскресенье 22 декабря, три четверти десятого

В это время в Плавательных заведениях на Цвингерштрассе находились только мужчины, жаждущие своей компании. Они стояли у стен, некоторые завернуты в полотенца, другие полуодеты, еще другие, готовые к выходу, размахивали мокрыми от пота котелками. Однако никто не мог покинуть заведение, так как выход блокировал толстый мундир, занявший своей особой маленький коридор, ведущий в ванные комнаты. Рядом с ним с трудом протиснулся советник Мок. Он медленно пошел в сторону купального мальчика, который указывал рукой на открытую дверь.

Д-р Адольф Пинзоффер был от шеи до пятки плотно обернут жесткой веревкой. Он выглядел так, будто кто-то засунул его в веревочный кокон. По-видимому, кокон начинался с шеи, потому что свободный конец шнура, несколько раз натянутый на скос между стопами, прикреплен был к плечу душ сложными узлами. Тело доктора Адольфа Пинзхоффера удерживал в вертикальном положении шнур, привязанный к ногам, а голова трупа находилась в поотбитом ведре до шеи, окаймленная подвижным венцом плавающих волос. Ведро стояло в ванне прямо под сеткой душа, из которого сочилась горячая вода. Она стекала по телу, разогревая его водяным паром до красноты, наполняя ведро и ванну. В ведре плавала баночка, привязанная к шее жертвы, а в ней маленький листок.