Конец пути - [26]

Я покачал головой.

— Звучит мрачновато, а, Ренни?

— Нет, что ты! — она была никак не согласна. — Джо замечательный; дай мне возможность все отыграть назад, я не соглашусь ни за что на свете. Не забывай, я выбирала сама: я могла в любой момент хлопнуть дверью, и он бы все равно обеспечивал и меня и детей.

Мне, однако, показалось, что выбирала она примерно так же, как я мог выбрать себе позу в Комнате Директив и Консультаций.

— Джо — он, конечно, замечательный, — согласился я, — если ты в такого рода вещах находишь кайф.

— Джо — он замечательный, — эхом повторила Ренни. — Клянусь тебе, я никого даже близко похожего на Джо никогда не встречала. Он прямой, как стрела, и мыслит так же прямо. Мне иногда кажется: все, о чем бы ни подумал Джо, силой его ума превращается в нечто гораздо более значительное. Тебе это может показаться странным, даже нелепым, но я думаю о Джо, как думала бы, наверное, о Боге. Даже если он совершает ошибку, резоны, по которым он поступил именно так, а не иначе, куда ясней и обоснованней, чему у кого бы то ни было еще. Ты только не смейся надо мной, ладно?

— Он нетерпим, — я нашелся, что сказать.

— Бог тоже нетерпим. Но ты же знаешь причину: он нетерпим исключительно к глупости — в тех людях, до которых ему есть дело! Джейк, я стала много лучше, чем была; ведь раньше меня, можно сказать, вообще не было. Так что я потеряла?

Я усмехнулся.

— Видимо, мне нужно что-нибудь сказать насчет индивидуальности. Принято считать, что в подобных случаях речь идет об индивидуальности.

— Мы с Джо и об этом говорили. Джейк, бога ради, ты хоть его-то не считай наивным! Он говорит, что одна из самых трудных и значимых задач — всегда осознавать возможные альтернативы твоей позиции.

— То есть?

— Ну, во-первых, предположим, что всякая личность и в самом деле уникальна. Разве из этого следует, что, если вещь уникальна, она непременно являет собой некую ценность? Ты утверждаешь, что лучше быть настоящей Ренни Макмэхон, чем подделкой под Джо Моргана, но это же не очевидно, Джейк, отнюдь. Романтизм чистой воды. Я скорее соглашусь на какого-нибудь вшивого Джо Моргана, чем на первосортную Ренни Макмэхон. И к черту гордыню. Вся эта уникально-личностная лабуда тоже ведь не абсолют.

— Отвечу тебе, Ренни, цитатой из Евангелия, — сказал я. — Из этого не вытекает также, что если вещь не есть абсолют, она не являет собой ценности.

— Джейк, перестань! — Ренни снова начала проявлять признаки беспокойства.

— Но почему? Ты точно так же можешь принять и иную точку зрения: Ренни Макмэхон не представляла собой никакой особой ценности, но она была, а есть только то, что есть. Позволь задать тебе вопрос, а, Ренни: как ты думаешь, по какой такой причине Джо заинтересовался моей скромной персоной? Он же не мог не знать, что я никогда не встроюсь ни в какую из его программ. Я всем готов давать поблажки, и в первую очередь себе. Да, господи, а разве я не делаю поблажек Джо! И он со своей стороны это допускает, а следовательно, также делает мне поблажки. Почему он так устроил, чтобы мы с тобой беседовали почаще? Он не знал, что я тебе скажу насчет всего этого дела — что это либо смешно, либо просто оторопь берет, в зависимости от настроения?

— Джейк, ты, наверное, просто не догадываешься, какой Джо сильный. Это в нем самое главное: сила. Он настолько силен, что давно бы от меня отказался, если бы первый встречный способен был убедить меня, что я совершила ошибку.

— Я не вижу особых признаков силы в этой заранее спланированной кавалерийской акции. Глядя со стороны, можно подумать, что ему хочется, чтобы у нас с тобой завязалась маленькая такая интрижка.

Ренни даже глазом не повела.

— Он настолько силен, что может себе позволить время от времени выглядеть слабым. Таких сильных людей вообще больше нет.

— Он суперскаут, всем скаутам скаут, — радостно согласился я.

— Даже и в этом, — сказала Ренни. — Он такой сильный, что даже может иногда себе позволить быть карикатурой, пародией на силу, и ему плевать. Мало кому такое по плечу.

— А я, в таком случае, приглашен на роль адвоката дьявола? Что ж, из меня выйдет чертовски хороший адвокат дьявола.

Ренни как-то занервничала.

— Не знаю… Тебе это может не понравиться, Джейк. Я правда не знаю, почему ты произвел на Джо такое впечатление. Его никто раньше не интересовал — у нас совсем не было друзей, они нам были просто не нужны, — но после твоего собеседования он сказал, что ты ему интересен, а после первых нескольких ваших с ним разговоров он вообще был как-то очень возбужден. Мне он сказал, что для меня будет полезно поближе познакомиться с первоклассным умом, совершенно отличным от его собственного, но было, кажется, что-то еще.

— Я польщен, — сказал я и сам себе не понравился, потому что это была правда. — А тебе показалось, там было что-то еще, просто потому, что сама ты во мне ничего первоклассного не углядела?

— Да ну тебя к черту. Что меня иногда в тебе пугает, знаешь: очень часто ты как раз и не являешься противоположностью Джо — наоборот, ты слишком на него похож. Я от каждого из вас даже слышала совершенно одинаковые фразы, в разное время, независимо друг от друга. Ты часто исходишь из тех же самых посылок. — Вот уже несколько минут, как Ренни начала нервничать и, пока говорила, нервничала все заметнее. Наконец ее прямо-таки передернуло. — Джейк, ты мне не нравишься!