Конец означает начало - [112]
Тем не менее спустя несколько дней появившиеся в саду «Джексон» и Сильвия были приглашены в дом на чашку чая. Во время беседы Сильвия горячо защищала точку зрения меньшинства американской троцкистской партии. «Джексон», хотя и не вполне внятно, возражал ей и доказывал правоту позиции Троцкого в дискуссии.
17 августа «Джексон» неожиданно появился вновь в саду. Он сказал Троцкому, что просит прочитать набросок его статьи, направленной против раскольников в троцкистском движении, США. Троцкий предложил ему пройти в кабинет, где они впервые оказались наедине на протяжении нескольких минут. «Я его [Джексона] не видела, не была, к сожалению, дома,— вспоминала об этом визите Седова,— но Л. Д. мне рассказал, что „Ж“ (Троцкие назвали Джексона Жасоном.— В. Р.) был у него и несколько удивил его своим поведением. Говорил об этом Л. Д. так, как будто не хотел на этом останавливаться, но в то же время, учитывая какие-то новые обстоятельства, не мог не поделиться со мной своим впечатлением: „Приносил конспект своей статьи, в сущности несколько фраз… путанно. Я дал ему кое-какие указания. Посмотрим“. И ещё: „Он вчера совсем не был похож на француза, уселся вдруг на мой письменный стол и всё время был в шляпе“.— „Да, странно“,— удивилась я… Мне показалось, что в этот раз он увидел в „Ж“ нечто иное, но не успел, вернее, не спешил ещё сделать вывода» [916].
В более поздних воспоминаниях Седова писала, что Троцкий в этот день сказал ей о «Джексоне»: «Мне он не нравится. Какого сорта этот парень? Мы должны провести небольшое расследование о нём… Я не хочу его больше видеть» [917].
Однако Троцкий не смог проверить свои подозрения, в частности, потому, что в его окружении не было людей, прибывших из Испании. Если бы прошло ещё несколько дней, Меркадер мог быть расконспирирован прибывшим в Мексику членом ПОУМа Бартоломе Коста-Амиком, встречавшимся с Троцким во время своей предыдущей поездки в Мексику в 1937 году, когда он собирал средства для ПОУМа. Теперь Коста-Амик приезжал в Мексику в качестве эмигранта. В беседе с советским журналистом в начале 90-х годов Коста-Амик сказал, что он «мог предотвратить убийство Троцкого… если бы оказался в Мехико на несколько дней раньше. Ведь первое, что я сделал бы, это пошёл к Троцкому. И очень вероятно, что встретил бы там каталонца Рамона Меркадера, который зачастил в этот дом. Я ведь хорошо знал и его, и его мать Каридад… Я знал, что Каридад и её сын были фанатичными коммунистами, из тех, которые поклонялись Сталину и беспрекословно выполнили бы любое указание Кремля… Рамон был добровольным стукачом ГПУ ещё в Испании, в середине тридцатых годов, выявляя „неблагонадёжных“ среди местных коммунистов, и я, конечно, предупредил бы Льва Давидовича, что за человек приходит к нему в дом под видом бельгийского журналиста… Мысль о том, что я мог спасти его, не даёт мне покоя до сих пор» [918].
Существует версия о том, что после встречи с «Джексоном» 17 августа Троцкий обратился к своему секретарю Джозефу Хансену и настойчиво просил его выяснить, «кто такой этот Джексон». Когда в 70-е годы Международный комитет IV Интернационала, проводивший расследование обстоятельств убийства Троцкого, пришёл к выводу о неблаговидной роли Хансена и потребовал от него ответить на ряд острых вопросов, Хансен заявил, что «не может вспомнить, говорил ли ему Троцкий о своих опасениях относительно Джексона» [919].
Во всяком случае, никаких справок о «Джексоне» наведено не было, и, когда спустя два дня он вновь появился в саду Троцкого, Троцкий не выгнал его, а пригласил в свой кабинет.
В дни, непосредственно предшествующие убийству, происходили последние тайные встречи Меркадера с Эйтингоном и Каридад, в ходе которых отрабатывались детали террористического акта. Предполагалось, что Меркадер нанесёт Троцкому бесшумный смертельный удар и вслед за этим быстро покинет виллу, не возбуждая подозрений охраны,— с тем чтобы немедленно сесть в автомобиль, в котором неподалёку от ворот его будут поджидать Эйтингон и Каридад.
В расчёте на благополучный выход из дома и дальнейший скорый выезд из страны Меркадеру были подготовлены выездные документы.
Основываясь на своих беседах с Эйтингоном и Меркадером в 60—70-е годы, Судоплатов рассказывал, что существовал ещё один план, обсуждавшийся Эйтингоном, Каридад и Меркадером. Он сводился к тому, что во время нахождения Меркадера на вилле Троцкого Эйтингон, Каридад и группа из пяти боевиков попытаются ворваться на виллу и завязать перестрелку с охранниками, во время которой Меркадер убьёт Троцкого и покинет виллу. Однако Меркадер не согласился с этим и убедил Эйтингона в том, что он «один приведёт смертный приговор в исполнение», используя навыки, полученные им во время партизанской войны в Испании [920].
При выборе орудия убийства «тройка» пришла к выводу, что лучше всего использовать малый ледоруб альпиниста, поскольку его легче скрыть от охранников и им можно нанести бесшумный удар, так, чтобы никто не успел прибежать на помощь Троцкому. Надеясь на свою физическую силу, Меркадер хотел убить Троцкого одним ударом ледоруба. Кроме того, в день убийства он захватил с собой нож и пистолет.
Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).В шестом томе анализируется состояние советского общества после «великой чистки» 1936—1938 годов.
Вадим Захарович Роговин — российский историк, социолог и публицист, главной темой исследований которого были 1930-е годы в СССР. В книге, которую вы собираетесь прочитать, показано противостояние двух вождей коммунистической партии — И.В. Сталина и Л.Д. Троцкого. Оно не закончилось после высылки Троцкого из СССР в 1929 году, наоборот, стало еще более острым. Троцкий резко выступал против политики Сталина, печатал разоблачающие документы, организовывал сопротивление сталинскому режиму. Не удивительно, что на Троцкого устраивались покушения, очередное из них в 1940 году стало удачным. В своей книге Вадим Роговин не только приводит факты и документы об этой борьбе и самом убийстве, но и подробно анализирует причины конфликта между Сталиным и Троцким.
Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).В первом томе впервые для нашей литературы обстоятельно раскрывается внутрипартийная борьба 1922—1927 годов, ход и смысл которой грубо фальсифицировались в годы сталинизма и застоя.
Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).В пятом томе освещаются важнейшие политические события в СССР, начиная с июньского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года, на котором было сломлено противодействие большому террору внутри Центрального Комитета, и до снятия Ежова с поста народного комиссара внутренних дел.
Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).Название четвертого тома говорит само за себя — это самый страшный год в истории России.
Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).Второй том охватывает период нашей истории за 1928—1933 годы.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.).В третьем томе рассматривается период нашей истории в 1934—1936 годах, который действительно был несколько мягче, чем предшествующий и последующий.