Конец одной пушки - [10]
Вот так, пожалуй, получится неплохо…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Анри не вернулся
До чего же не повезло! Когда раздался вой сирены, можно было только радоваться. Почти все рабочие собрались неподалеку от американской пивной. Пришли даже те, которые колебались и побаивались. Пришли и встали поблизости от остальных. Если бы не было никаких осложнений, наверно, они слились бы со всеми. Прибежал Марсель.
— Слушай, Анри, влезай на каменную ограду — вот здесь, с наружной стороны. Говорить будешь сквозь колючую проволоку.
— А куда же мне мое московское золото девать?
Марсель понял по жесту, что Анри говорит о велосипеде.
— Давай сюда. Поставлю его позади пивной, пусть у тебя под рукой будет.
Часовой, увидев все эти приготовления, забеспокоился — то выходил из будки, то прятался в нее. Но все было предусмотрено. Даже если часовой подымет тревогу, пять или шесть американцев, которые караулят склад, не смогут помешать… Марсель уже влез на ограду и предоставил слово Анри. Тот начал говорить. По сигналу часового, конечно, прибежали американцы — черные и белые. Они орали и грозили, но рабочие только смеялись над ними. Да никто и не понимал, что они лопотали. А кричали они издалека, бегая вокруг собравшихся, как собаки, которые лают со страху… Наверно, им нарассказали всякой всячины о коммунистах… И тут-то как раз — вот невезение! — метрах в пятидесяти от пивной, у перекрестка, появился грузовик с охранниками. Они ехали на смену тем, которые с утра осаждали здание школы. Услышав крики американцев, они решили, что и здесь для них найдется работа. Шофер сразу же развернулся и затормозил. Радуясь неожиданному развлечению, охранники через минуту уже шли сомкнутым строем, держа винтовки прикладом вверх.
Все-таки Анри говорил до последней возможности. Но много ли он успел сказать?
— Видите: иностранная армия, полиция — все брошено против рабочих. Они орудуют сообща, этим многое объясняется. Верно я говорю, товарищи?
Охранники приближались. Судя по направлению, которое они взяли, атака шла не на рабочих, стоявших на территории склада, а против Анри. Цепочка солдат изогнулась, отрезав ему путь к отступлению и прижимая его к колючей проволоке. Рабочие выбежали из ворот склада и встали за спиной солдат. По решительным лицам видно было, что большинство кинется на выручку Анри. Ребята в общем не хуже других. Но Анри удалось бежать. Он чуть было не попал в лапы охранникам: хотел вскочить на велосипед, но два солдата опередили его. Анри попытался вырвать велосипед, но, к счастью, во-время отказался от этого, бросился в сторону и проскользнул между ружьями. Ему только поранили ухо. Он помчался по бывшему поселку, петляя между развалин. У охранников башмаки тяжеленные, ружья, противогазы и прочие причиндалы!.. Пусть попробуют догнать! Анри-то здесь все знакомо.
«Но выступление сорвано. И велосипед зацапали! А уж как нужен велосипед!.. Хорошо еще, что голову не проломили. Должно быть, оцарапало прикладом. И довольно сильно. Рана, правда, почти не кровоточит, но болит изрядно… Место очень чувствительное.
Марселя сразу же уволили. На складе полно шпиков. На них-то и опираются эти сволочи. Марселя выдали. Он с трудом разыскал Анри — тот одолжил у кого-то велосипед и заканчивал объезд предприятий.
— Слушай, кажется, все здорово налаживается! — сказал Анри.
— А ты в школе был?
— Я о заводах говорю, о подготовке к демонстрации. У нашего здания я тоже был, в двенадцать часов. Та же картина. Выходить можно, а входить нельзя. Но никто не попадается на удочку.
— Так где же ты ел?
— Нигде. Это не страшно…
По правде говоря, Анри уже давно хотелось есть, еще когда он, крадучись, бродил вокруг дома. Именно крадучись. Вот что нестерпимо! Бродить вокруг своего дома, где находится твоя семья, и не иметь права войти, даже приблизиться. Это кажется такой дикой нелепостью и вызывает странное чувство. Когда ты свободен, то и не задумываешься над этим, не рассуждаешь и даже не обязательно вспоминаешь слово «свободен». Но если тебя охватывает какая-то физическая злобная тоска, если ты остерегаешься капканов и ловушек — значит, ты не свободен. Такое вот чувство и испытывал Анри, бродя вокруг своего дома. И вдобавок ко всему он был голоден, а голод тоже действует на человека.
— Зайдем ко мне, — предложил Марсель, — у меня есть кусок сыру. А где ты будешь ночевать?
— Посмотрим. Надеюсь, дома…
— Знаешь что? Я придумал одну штуку. Можно поквитаться с ними за сегодняшнюю неудачу. Хочешь поговорить с нашими ребятами без всяких осложнений?.. Забирайся на один из грузовиков, которые развозят рабочих по деревням, будто ты тоже рабочий со склада…
— Сегодня?
— Как хочешь. Но лучше не откладывать. Куй железо, пока горячо. Знаешь, после сегодняшней истории у всех котелки заработали.
— Раз так, надо ехать. Ну и денек, доложу я тебе!
— Только оденься потеплее. На грузовиках здорово продувает, а вечерами к тому же — мороз.
Вечером Анри вернулся пешком из деревни, в которую его завез американский грузовик. Несмотря на холод и адский шум мотора, Анри за дорогу успел все досконально объяснить ребятам… Кроме всего прочего, их взволновала заметка, которую многие прочли утром в коммунистической газете: там сообщалось, что в лагере Пото тридцать солдат отравились испорченными американскими консервами. Вон оно как! Скоро дойдет до того, что у нас на складе будут выплачивать еще одну надбавку — за опасность отравления в столовке!
Роман Стиля «Первый удар» посвящен важнейшей теме передовой литературы, теме борьбы против империалистических агрессоров. Изображая борьбу докеров одного из французских портов против превращения Франции в военный лагерь США, в бесправную колонию торговцев пушечным мясом, Стиль сумел показать идейный рост простых людей, берущих в свои руки дело защиты мира и готовых отстаивать его до конца.
Роман «Последние четверть часа» входит в прозаический цикл Андре Стиля «Поставлен вопрос о счастье». Роман посвящен жизни рабочих большого металлургического завода; в центре внимания автора взаимоотношения рабочих — алжирцев и французов, которые работают на одном заводе, испытывают одни и те же трудности, но живут совершенно обособленно. Шовинизм, старательно разжигавшийся многие годы, пустил настолько глубокие корни, что все попытки рабочих-французов найти взаимопонимание с алжирцами терпят неудачу.
«Париж с нами» — третья книга романа известного французского писателя-коммуниста Андрэ Стиля «Первый удар». В ней развивается тема двух предыдущих книг трилогии — «У водонапорной башни» и «Конец одной пушки», — тема борьбы французского народа против американской оккупации Франции, против подготовки новой войны в Европе.
«В Верхней Швабии еще до сего дня стоят стены замка Гогенцоллернов, который некогда был самым величественным в стране. Он поднимается на круглой крутой горе, и с его отвесной высоты широко и далеко видна страна. Но так же далеко и даже еще много дальше, чем можно видеть отовсюду в стране этот замок, сделался страшен смелый род Цоллернов, и имена их знали и чтили во всех немецких землях. Много веков тому назад, когда, я думаю, порох еще не был изобретен, на этой твердыне жил один Цоллерн, который по своей натуре был очень странным человеком…».
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.