Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации - [37]

Однако тут в дискуссию вступили нейрофизиологи, которые несколько остудили накал страстей, научно объяснив различие в восприятии за счет устройства глаза и феномена хроматической адаптации. Разница в восприятии связана с индивидуальными особенностями и привычкой к искусственному или естественному освещению, поскольку в зависимости от этого наш мозг по-разному обрабатывает зрительную информацию145. В результате было установлено, что на самом деле платье – сине-черного цвета, а иллюзия возникла в связи с типом освещения при съемке и из‐за компьютерной обработки фотографии.

Естественно, что после такой вспышки бурного интереса продажи этой модели платья резко выросли, и производитель – английская фирма Roman Originals – вскоре выпустил в ограниченном количестве второй вариант дискуссионного платья – бело-золотой, чтобы никому не было обидно. Один экземпляр бело-золотого платья был выставлен на аукцион e-bay в благотворительных целях и собрал немалую сумму. Изображение избитой до синяков женщины в бело-золотом платье фигурировало в новаторской кампании Южноафриканской армии спасения, которая проходила под лозунгом «Почему так трудно разглядеть черное и синее» и была призвана привлечь внимание к проблеме насилия и жестокости по отношению к женщинам.

Но на этом история не закончилась. В октябре 2016 года разразился очередной «дрессгейт» (термин уже успел приобрести популярность), на сей раз по поводу цвета сумки: одним сумка Kate Spade казалась белой, а другим – синей. В реальности она была голубой, во всяком случае, сам производитель обозначил этот оттенок как mystic blue (таинственный голубой/синий). А вслед за сумкой все заговорили о волшебно меняющей цвет клетчатой рубашке. Одна из последних оптических загадок, циркулирующих по сети, – «Чем измазаны ноги: маслом или краской?»146. На первый взгляд кажется, что на ногах – блики от размазанного масла, но уже через пару секунд зритель видит, что это не блики, а штрихи белой краски. Как пояснил автор снимка, пользователь «Инстаграма» @leonardhospams, это и в самом деле штрихи белой краски147.

Как видно из этой истории, мода на сей раз невольно послужила пробным камнем для проверки достоверности оптических образов. Но коль скоро игра иллюзий отчасти заложена в структуре нашего восприятия, это лишний повод быть внимательным, фиксировать и анализировать возникающие зоны сомнений и неразрешимости в современной культуре.

Заключение

Интерпретируя тексты С. Малларме, Жак Деррида проницательно рассуждал о том, что внешность часто содержит в себе элемент видимости, устраняя различие между истиной и ложью. Толкуя понятие «фальшивая внешность», он определял ее как «мимикрию без имитации, без правдоподобия, без правды или лжи, подражание внешности, за которым не стоит сокрытая реальность»148. Это классический пример «неразрешимости» – ведь в парадоксальной философии деконструктивизма зримый образ – это во многом видимость, машина, порождающая сомнения. Эквивалент неразрешимости в сфере визуальных образов – сомнительность многих источников информации в интернете. Некритичное восприятие информации в интернете (включая такие популярные сайты, как «Википедия») нередко ведет к получению ложного знания и дальнейшему распространению ошибок. Как отмечает Бренда Де Мартини-Сквайерс, «интернет или поиск информации онлайн кажется быстрым и удобным, но при этом может растягиваться на долгие часы, на протяжении которых пользователь идет по ложному следу, отвлекается и просеивает зачастую сомнительную „информацию“»149.

Очевидно, прогресс и интенсивный поиск новизны сейчас переместились в плоскость новых технологий. Если раньше пробной площадкой, наиболее чувствительной к новизне сферой была мода, то сейчас потребители с беспокойством ждут постоянных изменений именно от новых технологий. В этой области идет напряженная конкуренция брендов, трепетно ожидаются новые модели компьютеров и мобильных телефонов, пользователи готовы идти на жертвы и терпеть неудобства ради престижа, даже если новая версия хуже предыдущей. Если говорить об одежде, то здесь на долю моды в основном остаются комбинаторика и самоирония, а наиболее интересные процессы происходят на стыке моды и новых технологий – в попытках изменить тело, в блогосфере и в социальных сетях. На острие этих динамических процессов оказываются самые юные, подростки и молодежь, с детства существующие в симбиозе с электроникой. Это поколение не мыслит себя без интернета. Это поколение живет в двоемирии: вспомним, как в начале XIX века европейские романтики – Новалис, Фридрих Шлегель, Гофман – говорили о двойственности грез, о неизбежном разрыве между миром мечты и реальностью. Нынешние техномечтатели живут наполовину в виртуальной реальности и с детства приучаются видеть себя со стороны через селфи и бесконечные посты фотографий в «Инстаграме». Они умело просчитывают эффекты разных ракурсов, мгновенно схватывают модные позы и трендовые выражения лица и со знанием дела применяют фотошоп в собственных фотографиях150. Благодаря этой визуальной компетентности они часто более успешны в сферах, предполагающих публичное самовыражение, умение контролировать свой имидж. Таким образом, постепенно появляется новая модель телесности, которая формируется в немалой степени благодаря активности молодых пользователей новых медиа.