Конец лета - [13]

Джим кивнул, вдруг посерьезнев. Ему было знакомо это чувство – он сам испытывал то же некоторое время после того, как его жена и двое детей уехали от него. Тогда ему казалось, что он сойдет с ума от одной только тишины в доме.

– Я вам позвоню.

– Хорошо. И вот еще что, Джим... – Динна посмотрела на него долгим взглядом. – Спасибо.

На прощание Джим взлохматил ее длинные темные волосы и поцеловал в лоб. Садясь в свой черный «порше», он помахал Динне рукой с мыслью, что Марк, наверное, сумасшедший.

Динна Дюра была единственной женщиной, про которую Джим мог сказать, что готов отдать почти все ради того, чтобы ее заполучить. Он, конечно, был не настолько глуп, чтобы играть с огнем таким манером, но это не мешало ему считать Дюра сумасшедшим. Может, Марк даже не замечает, как красива его жена? Или замечает? С этими мыслями Джим уехал. Динна вошла в дом и бесшумно закрыла за собой дверь.

Она посмотрела на часы, думая о том, скоро ли позвонит Марк. Он обещал позвонить вечером. Со стороны Джима Салливана было очень любезно навестить ее.

Но Марк так и не позвонил, зато утром пришла телеграмма: «Вылетаю в Афины. Для звонка время неподходящее. Все в порядке. У Пилар все хорошо. Марк».

Кратко и исключительно по делу. Но почему он не позвонил? «Для звонка время неподходящее», – еще раз перечитала Динна. Неподходящее время...

Динна перечитала телеграмму несколько раз и в конце концов выучила ее наизусть. Она все еще стояла с телеграммой в руках, когда зазвонил телефон.

– Динна?

Бодрый голос Ким Хаутон вывел ее из задумчивости. Ким жила всего в нескольких кварталах от Дюра, но ее жизнь разительно отличалась от жизни Динны. Дважды разведенная, Ким была свободной, жизнерадостной и отличалась независимым характером. Когда-то она вместе с Динной училась в школе искусств, но в искусстве она никогда особенно не блистала и теперь работала в рекламном бизнесе, где была главной творческой силой. Ну а для Динны Ким была самой близкой подругой.

– Привет, Ким, что у тебя новенького?

– Не много. Я была в Лос-Анджелесе, умасливала одного нового клиента. Понимаешь, этот гад только начал работать и уже просит окончательный расчет, а заказ числится за мной. – Ким упомянула название национальной сети отелей, для которой она проводила рекламную кампанию. – Может, встретимся за ленчем?

– Не могу, я занята.

– Чем же, интересно? – скептически поинтересовалась Ким.

Она всегда чувствовала, когда подруга говорила неправду.

– Я уже обещала принять участие в благотворительном ленче. Мне нужно идти.

– Да брось ты. Направь свою благотворительность на меня. Мне нужен твой совет, и вообще я в депрессии.

Динна рассмеялась. У Кимберли Хаутон никогда не бывало депрессии. Даже разводы не ввергали ее в депрессию. Обычно она быстро приходила в себя и перемещалась на более тучные пастбища. На это у нее уходило не больше недели.

– Ну давай же, посиди со мной в кафе. Мне нужна передышка, мне просто необходимо вырваться отсюда.

– Мне тоже, – сказала Динна.

Она оглядела бархатно-шелковое великолепие своей спальни, пытаясь избавиться от ощущения подавленности. Забывшись на минуту, она допустила слабину в голосе.

– Что это значит? – тут же спросила Ким.

– Это значит, что Марк в отъезде. Пилар уехала два дня назад, а он только вчера.

– Боже, неужели ты этим не наслаждаешься? Тебе не часто выпадает такая передышка, когда они оба уезжают. На твоем месте я бы бегала по гостиной голышом и созвала бы в гости всех друзей.

– Пока я буду голышом или потом, когда оденусь? – со смехом уточнила Динна, перебрасывая ноги через подлокотник кресла.

– Все равно когда. Послушай, раз так, ленч отменяется, предлагаю пообедать вместе.

– Предложение принято. Тогда днем я смогу еще немного поработать в студии.

– А.я думала, что ты собираешься на благотворительный ленч. – Динна отчетливо представила усмешку Ким. – Я тебя подловила.

– Иди к черту.

– Спасибо. Значит, обедаем в семь в «Трейдер Вике».

– Встретимся прямо там.

– До скорого.

Вешая трубку, Динна улыбалась. «Спасибо Ким, умеет она поднять настроение».

– Ты потрясающе выглядишь. Новое платье?

Увидев Динну, подходившую к столику, Кимберли поставила стакан. Две женщины улыбнулись друг другу, обменявшись взглядом закадычных подруг. Динна и в самом деле была хороша в белом кашемировом платье. В меру облегающее, платье подчеркивало все достоинства фигуры и оттеняло ее темные волосы и большие зеленые глаза.

– Ты тоже неплохо выглядишь.

У Ким была фигура того типа, который обычно нравится мужчинам, – щедрая на округлости, полная обещания. Ее голубые глаза поражали живостью, а улыбка ослепляла каждого, кто ее видел. Ким вот уже двадцать лет носила одну и ту же прическу, коротко подстригая свои вьющиеся светлые волосы. Она не обладала ошеломляющей элегантностью Динны, но умела одеваться, а ее теплота была поистине неотразима. Ким всегда выглядела так, словно хотела сразить наповал с десяток мужчин, и обычно ей это удавалось. Если не десятерых, то одного-двух уж точно. В этот вечер на Ким были синий бархатный брючный костюм и красная шелковая блузка, расстегнутая так низко, что в вырезе проглядывали пышные груди, в ложбинке между которыми, соблазнительно покачиваясь на тонкой золотой цепочке, сверкала бриллиантовая подвеска. Деталь, приковывавшая взгляд, – как будто в этой уловке была необходимость.