Конец Квантунской армии - [12]
Попробовали использовать для доставки воды надувные саперные лодки. Саперы объяснили, что залить их водой можно, если немного переоборудовать клапаны. Приказал командирам частей и соединений широко использовать эту возможность. Правда, «дегустаторы» строили выразительные гримасы — вода сильно отдавала резиной. Но потом, во время наступления в пустыне, они с не менее выразительным вожделением поглядывали на эти своеобразные баллоны.
Нам было ясно, что имеющиеся в пустыне водные источники не смогут удовлетворить всех потребностей колоссального количества войск и техники. К тому же противник, без сомнения, постарается вывести из строя многие источники. А на рытье колодцев при запланированных сроках и темпах наступления у нас не хватит времени. Может, попытаться создать в частях возимые запасы воды? Начальник автотранспортной службы произвел соответствующие расчеты, и получилось, что с удалением войск от баз снабжения транспортный парк не в состоянии будет обеспечить одновременный подвоз боеприпасов, бензина, воды и продовольствия.
Где же выход? Много думали мы над решением столь важного вопроса, а пришло оно неожиданно.
С группой офицеров мы направлялись как-то в 7-ю монгольскую дивизию, в Обот. Трудно было ехать по пыльной дороге, свернули на целину. Из-под колес летели лежалые галька, щебень. Справа, невдалеке, тянулась полоса барханов. Жизнь, казалось, покинула эту местность. И тем удивительнее было видеть то парящего в небе беркута, то метнувшегося к норе суслика, манула или хорька. Время от времени на пути попадались островки растительности: саксаул, эфедра… В степи увидели табун лошадей. Его охраняло несколько обнаженных до пояса цириков: гимнастерки повязаны рукавами вокруг талии, как фартуки, винтовки прикреплены к седлам.
Внезапно от табуна отделилось несколько коней и понеслось в степь, полоская в воздухе длинные густые гривы и хвосты. За ними тут же устремился всадник. В правой руке он держал ургу — длинный шест с веревочной петлей на конце. Цирик быстро настиг беглецов и, выкинув шест вперед, набросил петлю на шею одного из них. Сполз с седла на круп коня, уперся в стремена и осадил заарканенного скакуна. Тот остановился, за ним и другие. Вскоре отбившийся косяк влился в табун.
Этот ничем не примечательный эпизод, вызвал у меня неожиданную ассоциацию. А что если, наподобие урги, выбрасывать далеко вперед наступающих войск подвижные отряды для захвата источников воды в районах, занятых противником? Мысль была не нова. Во время недавней войны на Западе мы часто использовали в наступлении подобные отряды для овладения переправами через водные преграды, важными опорными пунктами, горными перевалами и узлами дорог.
В каждом соединении были созданы отряды по захвату водоисточников и удержанию их до подхода передовых частей. Мы получили таким способом несколько исправных колодцев, это помогло в какой-то мере смягчить проблему водоснабжения. Правда, только смягчить, но не более. Недостаток воды оставался для нас страшным бичом в течение всей операции.
Но если бы этим наши трудности и ограничились! И я не решаюсь сказать, каких забот было больше: тех, которые навязывала пустыня Шамо, или тех, которые вытекали из трудностей организации новой группировки временного характера. У штатных армейских формирований не было, например, проблемы продовольственного снабжения. Армия имеет свои продовольственные склады. А у нас такая проблема существовала. Продотдел фронта отказался подавать продовольствие прямо в части. Нам пришлось срочно организовать свой нештатный продсклад в Байшинту-Сумэ за счет работников штаба тыла Конно-механизированной группы. Приданный группе продсклад № 56 прибыл только 15 августа.
Приходилось на ходу создавать и ремонтные базы.
В армиях были штатные хлебопекарни. А мы о них только мечтали. С опозданием штаб тыла фронта выделил 13 печей разных конструкций, но забыл обеспечить их транспортом, а главное — обслуживающим персоналом. Так и остались они в Монголии.
Впрочем, эти трудности, а их было много, очень много, оказались для нас не в диковину. Мне приходилось командовать временно создаваемыми группами войск фронтового подчинения. В ходе решения самых различных проблем я одновременно изучал организаторские способности командного состава, их боевую хватку, размах мысли, «пробу» характеров.
Детальное знакомство с топографической картой и беседы с местными жителями показывали, что перед нашими войсками раскинулся дикий, неосвоенный и довольно своеобразный театр военных действий. Можно часами ехать по пустыне Гоби и не увидеть не только человека, но даже просто ориентира, чтобы определить свое местонахождение. Это могло серьезно сказаться на управлении войсками, особенно с помощью подвижных средств связи.
